Маршал грозового мира
Шрифт:
***
Я провел двоих. И наконец-то у меня появился помощник — толковый человек, который сможет разобраться во всем, что наплел в магии Хасдент. Только вот мой ученик задает слишком много вопросов и хочет все знать не только о Проводнике, но и о Гиретте Хусту. А ещё он восхищается Хасдентом, что не может не возмущать меня. Кажется, мне придется его проводить. Но скорее всего он уйдет сам — с таким кровохарканьем долго не живут. Времени у нас не так много, а хотелось бы, чтобы этот молодой человек успел сделать все, что нужно. Пожалуй, я мог бы его подлечить, но он слишком восхищается Хасдентом.
***
Мой помощник умер. Не думал, что это
***
Помощник вернулся очень кстати. Человека в нем больше нет, зато есть рабочие руки и исполнительность, а это как раз то, что мне нужно. И ещё у него красивый почерк. Но вопросы все ещё остались, правда, теперь они уже толковые, ведь он понимает в нашем с тобой деле даже больше, чем я. Это приятно. Когда мы проведем седьмого, мы вместе запишем всю эту славную историю, сохраним тебя на страницах моего дневника, а затем он проводит меня и окончательно уйдет сам.
***
Вот и седьмой покинул этот мир. Полиция до сих пор шумит, пытаясь понять, кто же все это сделал, но мне они не страшны. Мне осталась только одна дорога, но перед тем, как двигаться по ней, я должен запечатлеть тебя здесь, а затем уничтожить все, что пытался сделать против тебя Хасдент. Он думал, что тебя возможно победить. Глупости. Тебя не остановит ни один маг этого обветшалого мира, и лишь того ты пощадишь, кто преклонится пред тобой. Несколько капель крови в чернилах, перо в левой руке, неживой помощник за спиной. Проводник, я готов.
***
История Гиретте Хусту, оболочки для могущественнейшей силы этого мира.
Он стал единым целым со мной, когда мне не было и года. Тогда я этого не осознавал, лишь принимал как должное то, что воспринимаю мир совсем не так, как мои сверстники. Мое взросление началось с того момента, потому что он не мог позволить себе жить в теле глупого и бессмысленного ребенка. Меня многие не понимали, но меня понимал он, а значит, я мог жить полной своей жизнью. Потом появилась она. Не такая чуткая, но проницательная, она сумела уловить то же самое, только в отличие от меня, молчавшего до восемнадцать лет, она уже в одиннадцать начала говорить всем о том, какая она есть. И это стало спасением для меня. Пока все смотрели на неё, я рос и креп, а внутри меня рос и развивался он.
Мы были неразлучны. Он, я и она. Правда, она не совсем понимала, что именно происходило, но готова была принимать все, если это исходило от меня, а значит, его она приняла с той же легкостью. Наши родители пытались как-то вмешаться в это, особенно старались нажимать на неё, поскольку она ещё не привыкла давать отпор, и у меня не оставалось другого выхода. Я прибег к его помощи, впервые превратившись в Проводника, и провел их за ворота другого мира. Она плакала, а потом перестала, поняв своим чутьем, что так было нужно. Мы остались втроем. Вернее, был ещё один, но и он скоро уехал, оставив нас втроем. Наступило самое прекрасное время. Мы делили его на троих, и я ощущал себя самим собой, но в соединении с ним и с ней. О другом я и не мечтал.
А затем появился он. Трусливое ничтожество, уверенное в том, что ему подчинены все тайны мироздания. Мало того, он был уверен ещё и в том, что все, что не вписывалось в его рамки мира, не должно существовать. Он замахнулся на святое. Он
Я уже не жалею её. С ней произошло самое лучшее, что только могло случиться: она ушла, не успев влиться в обычный мир и сохранив ещё крохи ценнейшей связи с ним. А самое главное, она сумела оттеснить настоящего меня и вернуть мне его. И с того самого момента я и он снова стали единым целым, чтобы действовать вместе и вести тех, кого надо провести.
Мы хотели разузнать тот метод, каким он убил её, и мы хотели в первую очередь провести его. Мы немного ошиблись, когда пытались заполучить его метод, так что это оттянулось до проведения последнего из круга. Но зато мне стали ясны все правила круга. В него входит обязательно семь, связанные одним, и этот один должен выжить, в то время как остальные обязаны умереть. В тот момент, когда душа покидает седьмое тело, автору круга дается сила большая, чем все, чем он владел до того. Можно менять центр, но он должен оставаться центром, иначе все рухнет.
В те дни, когда нам с ним как раз требовалась помощь, пришел он. Больной и истощенный, восхищающийся не тем, кем надо, но желающий приобщиться ко всем сокровенным знаниям. Он ценил меня, а я начал ценить его. Вместе мы совершили несколько проводов, и я понял, что должен соединить его с ним, чтобы сделать одного умелого Проводника. Нас снова стало трое, как в безвозвратно ушедшие прекрасные времена. Только вот он отличался от неё, поэтому не получилось того идеального соединения, и он умер, не сохранив себя ни на каплю. Тем не менее, нас снова стало трое.
Мы проводили остаток людей, мы завершили круг, и в руках у нас оказался весь метод. Я получил ту силу, о какой мечтал: теперь я мог провести себя, а его запечатать в этих строках. Правда, как провести его, я не знал, ведь он уже умер, а задействовать для этого его не хотелось. Поэтому я оставил это на усмотрение судьбы, а сам занялся запечатыванием его, в то время как он стоял позади меня и внимательно наблюдал за этим.
И вот оно, великое запечатывание, великая формула, то наследие, которое останется от меня на вечную вечность.
Он начинает просыпаться по кругам. Каждый становится все шире и шире, каждый раз дается все больше и больше силы, пока наконец он не пробуждается и не дается в руки. Круг необходимо чертить тем самым методом, который добыли мы втроем. Семеро вокруг одного. Либо в начале, либо в конце должен стоять тот, чья внутренняя сила особенно велика. Если с него начинается, то завершается все его кровью. Если им завершается, то начинается все с его крови. Если мал потенциал, то потребуется семь кругов, если внутри больше энергии, то хватит и пяти или даже трех. Когда чертишь круг, нужно обращать большое внимание на знаки судьбы и как можно меньше задействовать личной выгоды. В первую очередь — справедливость. Никто из семи не должен быть вовлечен в круг просто так.