Маршал грозового мира
Шрифт:
— Я узнала, что медный шлем означает свадебный венец, а тут ещё известие о твоей свадьбе… — в глазах Раль проснулось её любимое упрямство. — Я не могла отсиживаться где-то подальше, пока все это происходило, кроме того, ко мне вернулся дар, и я больше могла бы сделать при нападении Кея.
— А кроме этого, ты меня любишь, — тихо произнес Хор.
Бледные щеки вспыхнули алым.
— Да, — Раль опустила взгляд. — Это действительно так. Я тебя люблю. И я многое отдала бы за то, чтобы всегда находиться рядом с тобой, а это оказалось так просто.
— Спасибо, — прошептал
— За что? — распахнула глаза жена.
— За любовь, — просто пожал плечами Хор, в очередной раз чувствуя облегчение из-за того, что самые простые движения не приносили боли. — Это большая ценность, особенно в наше время.
Её губы внезапно задрожали, и к подбородку сбежала крошечная слезинка, но Раль робко улыбалась.
— Ты чего? — он притянул её ближе к себе, аккуратно убирая слезинку левым указательным пальцем, на котором не было дар-родинки.
— Мальс! — Раль порывисто обняла мужа и уткнулась лицом ему в плечо, шмыгая носом. — Мальс… Спасибо тебе за то, что ты есть. Я… Я понимаю, что не заслужила твоей любви, но спасибо за то, что позволил быть рядом с тобой.
— Что значит — позволил? — улыбнулся Хор. — Ты одна из самых дорогих людей для меня, хоть я и не ожидал, что мы станем мужем и женой.
Он не стал говорить большего. На самом деле Раль была единственным дорогим человеком, потому что после разочарования с родной семьей Мальс Хор старался не подпускать людей слишком близко к себе. Однако он осознавал, что любит Раль совсем не как супругу. Скорее как сестру или близкого друга.
Довольно долго они сидели и молчали. Хор осторожно гладил её ладонь кончиками пальцев, а в голове проносились какие-то легкие светлые мысли, в которых не находилось места заботам последних дней. И Мальсу совершенно не хотелось это прерывать, дабы заняться более важными делами или подумать о чем-то серьезном. «Давай уже, признайся себе, — скользнула насмешливая мысль, — что ты всегда об этом мечтал, когда она рассказывала тебе о семье. Тебе всегда хотелось быть на месте её брата и сестер, пусть ты и старался не показывать этого ни ей, ни себе самому. Ты даже не знаешь, что такое любовь мужа и жены, но какая разница — сестра, брат, муж, жена? Какая разница, если можно просто так сидеть, быть рядом и не хотеть расставаться?»
Эту идиллию нарушил стук в дверь.
— Прошу прощения, господин Эссентессер, — на пороге стояла горничная. — Возле ворот вас ждет автомобиль. Водитель попросил передать записку.
Хор осторожно отстранил Раль и поднялся, хотя делать это крайне не хотелось. На листке бумаги аккуратным почерком Маршала значилось: «Через полчаса жду в правительстве на совещании Эссентессеров. Байонис».
Ах, да, совещание Эссентессеров по поводу поданной преемником Маршала бумаги. Обычно все подобные вопросы решала Герцог, глава законодательной власти в стране, но нынешняя идея относилась ко всем правителям, к основам государственной системы и поэтому требовала четырех мнений, а не одного.
— Я должен уехать, — спокойно сообщил Хор, поворачиваясь к Раль. — Вернусь через пару часов, это не должно занять много времени.
— Нет, — она твердо качнула головой. —
— Не хочешь отпускать одного теперь? — краем губ улыбнулся Мальс.
— Можно сказать и так, — взгляд Раль оставался серьезным.
— Тогда собирайся.
Через десять минут они вместе вышли из ворот особняка автомобилю. Мальс опирался на трость. Машина была голубой, но сквозь очки смотрелась темно-синей, совсем как море, омывающее берега Облачного Мира в том месте, где расцвела постепенно Квемера. Раль разместилась на заднем сиденье, Хор — на переднем, и автомобиль мягко тронулся.
Ехали они довольно медленно: быструю езду запретил Виррен, когда речь вторично зашла об автомобилях. Мальс прикрыл глаза, повернув голову в сторону, чтобы шофер не увидел шрамов-вензелей на веках. Хор не знал, как они выглядят, поскольку не мог увидеть этого даже в зеркале, однако понимал, что зрелище не самое приятное, а вдобавок ещё и вызывающее немало вопросов. Он бы старался вообще не закрыть глаз, но им требовался частый отдых, а перспектива ослепнуть смотрелась гораздо страшнее перспективы получить недоумение и испуг со стороны окружающих.
Наконец автомобиль так же мягко остановился, и Раль потрогала Мальса за руку, напоминая о том, что требовалось сейчас сделать. Они стояли перед зданием правительства, возле которого упорно мозолила глаза часозвоня. С покровителем Кея все вроде бы прояснилось, и все же… Вдруг не стоило оправдывать Рондера Мистераля, противников которого убивал Кей в прошлом году? Медный шлем. Да, свадебный венец, но что, если это означало ещё и рыжие волосы? Мальс понял, что должен поговорить с Эвальдом: тот точно выложил бы все, что знал, потому что мечтал отомстить всем и вся за смерть Виорди. Правда, наследник фамилии все ещё лежал в госпитале после полученных на свадьбе магических травм. Раль говорила, ему придется провести там недели две, да ещё и существовал некоторый риск. Возможно, Хору даже повезло больше, чем ему.
Муж и жена Эссентессеры рука об руку прошагали к дверям правительства, где их уже ждал молодой офицер в гвардейской форме, который и должен был провести пару до зала, где заседали правители Объединенного Мира. Они двигались по коридору, наполненному людьми.
Внезапно что-то рядом зашипело, сверкнуло, слепя глаза даже через темные очки. Мальс вздрогнул, осознавая, что сейчас они с Раль практически беспомощны, а через мгновение их накрыл поблескивающий купол, чьи стены массивом энергии предупреждали: «Не сунься — убьет». Отчаянным движением Хор выхватил из кармана маленький пистолет, подаренный Маршалом, и нацелил его в сверкающую пустоту.
— Эй! Кто-нибудь! — крикнула Раль. — Вытащите нас отсюда!
Ответом им было полное молчание, как если бы свершилось перемещение в пустынное место или все люди, идущие по коридору, в одночасье исчезли.
В глазах рябило от блеска купола, но отвести взгляд Мальс не мог, хотя и понимал: если сейчас рядом появится Кей, то это будет конец. Они вдвоем не смогли бы дать достойный отпор, но если все это устроил действительно Бьюкенен, то зачем? Его жертвой должна была стать Юнари, Уна!