Маша и Медведь. Эророман с пирожками
Шрифт:
Левой смахиваю мокрые кудри с лица.
И снова непроизвольно провожу языком по верхней губе, чтобы убрать соленую влагу.
Не понимаю, какую игру со мной затеял Медведь. Но…
У меня складывается какое-то совершенно удивительное и дурацкое чувство, что я попала в фантастический и сумасшедший мир, где всё дозволено.
– Хочешь сказать, что ты никогда?..
– начинает говорить Михаил, пристально глядя на меня с гримасой недоверия.
– Ты, значит, еще никогда и не с кем?..
Вопрос Медведя
Мы оба молчим, загнанно дыша и сверля друг друга взглядами.
– То есть, ты никогда?
– продолжает настаивать Михаил.
– Никогда даже не целовалась ни с одним парнем?
– Никогда, - выдыхаю со стоном и в подтверждение своих слов качаю головой из стороны в сторону.
– Прекрасно!
– говорит Медведь и наклоняется ко мне.
Чем ближе ближе становится лицо Михаила, тем больше на меня накатывает паника. Но…
Ни это самое страшное, а металлический звук пряжки ремня и вжик собачки молнии его брюк.
– Посмотрю, на самом ли деле, ты не знаешь, как это делается, - произносит “топтыгин”, пожирая меня глазами.
От мысли, что сейчас в этом кабинете, совершенно в неподходящей обстановке, в моей жизни может произойти таинство, о котором бабушка рассказывала, как о волшебстве, на меня накатывает настоящий ужас.
В попытке хоть как-то повлиять не ситуацию, я начинаю отчаянно шарить руками по столу.
Ладонью нахожу блюдо с выпечкой.
Пальцами хватаю то, что попадается первым.
– Может все же отведаете пирожок?
– выдыхаю со стоном и сую ему в рот золотистую лодочку с красиво заплетенной косичкой по верху.
В этот момент раздается звук открываемой двери.
Мы оба одновременно поворачиваем головы в сторону звука и видим в дверном проеме Ивана Михайловича.
Не знаю, какие мысли пролетают в мозге МихМиха, но я лично думаю о том, что могу паковать чемодан и покупать билет на самолет…
Глава 9
Все дальнейшее происходит словно в замедленной съемке черного-белого кинофильма.
Увидев Ивана, веду себя ровно, как в детстве.
Закрываю левой ладонью глаза. Только что не кричу: “Я в домике!”
Правой - пытаюсь разметавшиеся полы халата запахнуть, но разъехавшиеся в стороны груди не дают мне это сделать.
Безрезультатно стараясь, правой стянуть ткань вместе, через пальцы левой подсматриваю за происходящим.
Пытаюсь понять, как бы мне сползти со стола под него. Ну, и там отсидеться, как в домике.
Вижу, как Михайло вынимает пирожок из рта и с рыком поднимается с меня.
“Бурый мишка” совершает два резких движения.
Первым - свободной рукой подхватывает с кресла пиджак и накрывает меня им.
Вторым - делает шаг вперед и закрывает стол своей широкой спиной.
Я быстро сползаю на пол, натягиваю на плечи
Михаил, оттесняя брата, становится так, что у меня появляется возможность, обогнув стол с другой стороны проскользнуть вне зоны глаз братьев.
Что я успешно и делаю.
И даже незаметно вышмыгиваю за дверь и без шума прикрываю ее.
Тихо на цыпочках, забыв как дышать, бегу по коридору к лестнице.
Опрометью спускаюсь по ступеням.
И вот первая и самая большая незадача...
На площадке между первым вторым этажами сталкиваюсь с мамой-медведицей Настасьей Петровной.
Налетев на женщину, начинаю глупо извиняться.
От волнения заикаюсь на каждом слове.
– Т-там…Т-там…В к-кабине-те Михаила. Он с Иваном. Они…Они…М-могут подраться, - выдыхаю то, что мне кажется главным.
Настасья Петровна смотрит на меня милейшим взглядом. Протягивает бутылку воды.
– Я не пила. Вот. Выпей и успокойся, Маш. Эка, невидаль Ванька с Мишкой подерутся. Они с малышей на кулачики друг на друга ходят и носы свои квасят, - хмыкает с улыбкой медвежья мама.
– А ты чего такая румяная и заполошная?
– Я? Я это…Пирожки с чаем относила, - мямлю, кусая губу.
Понимаю, что выгляжу на самом деле подозрительно и смешно. Хотя вот самой не до смеха совершенно.
– Зачем относила? Могла бы бармена попросить или официанта. На худой конец поручила бы это Зинаиде. Она на то и управляющая, чтобы такие вопросы решать, - приподнимая красивую бровь, не скрывает удивления “мама-медведица”.
– Ага, - соглашаюсь, быстро и жадно глотая воду из бутылки.
Пью так, словно только что вернулась из пустыни.
Мама “топтыжек”, смотрит на меня с лукавым интересом, который даже не пытается скрыть.
– С-спасибо!
– выдыхаю, выпив залпом все пол литра.
– Машуль, а ты чего в Мишкином пиджаке?
– будто между делом, словно ее это мало интересует, уточняет Настасья.
– А это? Это…Ну…Ага…Михаил Михайлович дал. У меня это.., - снова глупо мямлю.
Понимаю, что в данной ситуации лучше сказать правду, чем придумывать какую-нибудь еще более нелепую причину.
– Я стала ставить поднос с блюдом и чаем на стол. Ну…И тут…
На меня нападает “хи”, потому что вспоминаю, как со звуком “чпок” отскочили пуговицы и отлетели в неизвестном направлении.
– Китель, когда шили, я сразу сказала, что он мне в грудях туговат. В натяжку прямо. Только кто меня слушал. Вот пуговицы и отскочили.
В подтверждение слов распахиваю пиджак среднего Медведя.
Мама-медведица опускает глаза и не сдерживает улыбку.
Следую за ее взглядом и вижу на своих грудях красные отметины от пальцев Михаила и огромный алый засос. Будь он неладен!