Маша Орлова. Тетралогия
Шрифт:
По аудитории пополз шумок – все уже получили свои пятёрки, все ощутили приближение перемены. Никого не интересовали аномалии.
– Прискорбно, – заметила Аннет. – Вы не смогли раскрыть тему. Больше тройки поставить не могу.
Секунду Пёс наблюдала за движением её руки над журналом.
Маша прикусила губы, чтобы они не расползлись в улыбку. И грянул звонок.
На большой перемене Маша увидела, что дверь в кабинет Мифа приоткрыта. Она часто прогуливалась мимо, чтобы первой узнать, если что, но такое видела впервые. Из комнаты под лестницей тянулась
Она сбежала с лестницы и осторожно заглянула в щель. В проходе между книжными шкафами она увидела стремянку в четыре ступени и девушку на ней – та копалась на верхних полках.
– Привет, Карина, – через силу улыбнулась Маша, протискиваясь между шкафом и стремянкой.
Та с недовольным видом обернулась. Она была в узком бежевом платье, отчего подросший живот выделялся ещё сильнее.
– А Мифодия Кирилловича сегодня не будет, ты не знаешь? А то мне нужно у него спросить… слушай, а можно я одну книжку возьму? Мифодий Кириллович мне разрешил, честное слово.
– Точно разрешил? – Губы Карины дрогнули. – Ну бери уже.
Маша прошла к его столу: прижатые клавиатурой, там всё ещё лежали её расчеты. Рядом валялись жёлтые листочки для заметок. Записи на них – не разобрать. У Мифа почерк ещё хуже, чем у неё.
Она вытащила с полки какой-то учебник, потеснила фотографию серьёзного человека. Замерла и прислушалась: Карина чем-то шуршала на полках. С её места нельзя было увидеть, что делает Маша за столом Мифа. А реши Карина спуститься с четырёх ступенек, Маша успела бы замести следы.
Она открыла верхний ящик стола. Там громоздилась целая свалка ключей: новых и старых, жёлтых и серебристых. С брелоками и без. Сжав зубы, чтобы не застучали, Маша схватила один, с брелоком в виде ракушки. За ним потянулся второй, почерневший от времени. Оба Маша сунула в карман сумки.
– Ты нашла книжку? – с нажимом спросила Карина.
– Да-да. – Маша выскочила на неё из-за шкафов, прижимая к груди учебник. – Спасибо тебе большое-пребольшое.
Улыбаясь в её заледеневшее лицо, выскочила в коридор. Маша добежала до ближайшего поворота и остановилась там, чтобы перевести дыхание. Надо же было состроить из себя такую идиотку. Переволновалась. Впрочем, Карина вряд ли заметила, у неё же так много дел. Украсть у кого-нибудь статью, например.
Как обычно, уйдя из архива, она решила срезать путь через задний двор института. Разгорались жёлтые пятна фонарей и затмевали ранние звёзды. Холодный ветер влезал под куртку и вёл себя там совершенно безобразно.
Когда Маша пробежала наискосок площадку для построений, со ступенек запасного выхода её навстречу поднялись трое. Их голоса она услышала чуть раньше, чем различила силуэты – женские, с нарочито-грубоватыми нотками. Серая курсантская форма была на троих, на третьей была кожаная куртка.
– Ну наконец-то, мы уж думали, ты никогда не выйдешь, – сказала Пёс, привычными движениями затягивая волосы в хвост на затылке.
Маша отступила
Вторая девушка была выше её примерно на голову и носила форменную куртку, закатывая рукава, как будто собиралась мыть посуду. Её звали Лида или Лиза, и она сидела с Псом за одной партой. Третью Маша никогда не видела – или видела, но не запомнила.
– Это Маша Орлова, – отрекомендовала её Пёс. – Она ученица Мифа, и поэтому считает, что ей всё позволено.
– Ой, как страшно, – фыркнула Лида-Лиза. – Вдруг она на нас привидение напустит!
– Не напустит, Миф от неё свалил. Небось достала она его вконец.
Маша тяжело перевела дыхание, уговаривая себя быть спокойнее. Если дело закончится оскорблениями, ничего от неё не убудет.
– Ясное дело, что не понравилось. Чему тут нравиться, – сказала третья. Из-под шапки выбивались длинные волнистые волосы. Маша её вспомнила.
Она переступила на месте, чувствуя, как промокли кроссовки. Самое время перейти на сапоги. Но лучше немедленно выбраться из лужи.
– Если вы закончили, то я пойду.
– Стоять. – Пёс взяла её за плечо. – Мы что, зря тут мёрзли весь вечер?
Маша оттолкнула её руку. Жест вышел слишком уж нервным.
– Не мои проблемы, где вы мёрзли.
– Буйная какая, – ласково заметила Пёс, оборачиваясь к подругам. – Ты это, дорогая, лучше не надо. Лучше сразу попроси прощения, и пойдёшь себе, куда ты там шла. Вот честное слово, я добрая, но очень уж ты нехорошо поступила.
Маша смотрела ей в лицо сквозь холодную морось. Правда что ли извиниться? Слова – это просто слова, от неё не убудет. Пёс милостиво улыбнулась.
– Ну? А мы тебя на диктофон запишем, а то вдруг снова захочешь влезть, куда не просят. Аня?
– Угу. – Та протянула вперёд телефон – на экране бежали зелёные секунды.
– Да пошла ты, – огрызнулась Маша и первая ударила.
Голова Пса мотнулась. Похоже, она просто не ожидала, потому что иначе вряд ли пропустила бы удар. Маша бросила сумку на землю и ударила снова. Как любила говорить Горгулья: «Если уж начала, то продолжай, иначе зачем начинала». Но в этот раз удар пришёлся в блок.
Пёс отскочила, налетая на Аню, и та выронила телефон. Он шлёпнулся в лужу – тут же погас зеленоватый свет экрана.
– Вот зараза, – обречённо выплюнула та. – Мы же вроде по-хорошему, а?
Драки как таковой не получилось. Ей едва удалось вывести из строя Аню, чтобы та, шипя, убралась в темноту. Одну руку Маше быстро заломили за спину, а Лида-Лиза держала крепко. Пёс выцарапала из лужи телефон и для ясности ударила Машу по лицу. Закровила губа – не смертельно, но обидно.
– Мои условия всё ещё в силе, – сказала Пёс, приводя телефон в чувства. – Можешь прорепетировать пока. Я подскажу слова, если надо.