Машина различий
Шрифт:
– Очень интересно, – отозвался Мэллори. – Я слышал, что… – Он с трудом вспомнил нужное имя. – Я слышал, что Джон Китс очень неплох.
– Старье с бордюром, – безжалостно отрезал Тобиас. – Вы бы вот посмотрели Сэндиса. Или Хьюза. Или Этти! И еще один клакер, манчестерский, так у него работы вообще отпад – Майкл Рэдли. Я видел одно его шоу здесь, в Лондоне, прошлой зимой. Лекционное турне с каким-то американцем.
– Кинотропные лекции бывают весьма поучительны.
– Да нет, лектор там был какой-то жулик, политик американский. Будь моя воля, так я бы его вообще со сцены турнул, а картинки прогнал без звука.
Мэллори дал беседе иссякнуть. Тобиас
– Рыжие, – объявил он через несколько секунд, кладя перед Мэллори новую порцию распечаток.
Мэллори хмыкнул и погрузился в изучение снимков. Падшие, безнадежно погубленные женщины. Женщины, о чьем падении, о чьей гибели неопровержимо свидетельствовали их лица, оттиснутые на бумаге крошечными черными квадратиками машинной печати. В отличие от мужских, женские лица почему-то казались живыми. Вот круглолицая уроженка рабочих кварталов Лондона, дикая необузданность ее взгляда даст сто очков вперед любой индейской скво. Глазастенькая ирландская девочка, и сколько же она, наверное, настрадалась из-за своего длинного, неестественно узкого подбородка. Уличная девка с пьяноватыми глазами и копной грязных нечесаных волос. Там – прямой, неприкрытый вызов, здесь – упрямо сжатые губы, а вот – застывшие измученные глаза пожилой женщины, чей затылок слишком сильно и слишком надолго сдавили фиксирующей скобой.
А эти глаза – сколько в них мольбы, сколько оскорбленной невинности… Постойте, постойте, да это же… Мэллори ткнул пальцем в снимок и поднял голову:
– Вот она!
– Ну, здорово! – вскинулся Тобиас. – Какой там у нее индекс?
Прикрепленный к столу ящичек из красного дерева оказался ручным перфоратором; Тобиас набил, поглядывая на распечатку, гражданский индекс женщины, вынул готовую карту из перфоратора и положил в лоток. Затем он смахнул крошечные бумажные квадратики со стола в ладонь и препроводил их в мусорную корзину.
– И что же? – спросил Мэллори, вынимая из кармана записную книжку. – Теперь я получу досье этой женщины?
– Более или менее, сэр. Не полное досье, а резюме.
– И я смогу забрать эти документы с собой?
– Строго говоря, нет, сэр, поскольку вы не на службе закона… – Тобиас понизил голос. – А вообще-то, вы могли бы заплатить самому обычному магистрату или даже клерку и тайком получить эти сведения за каких-то несколько шиллингов. Если у вас имеется индекс, все остальное довольно просто. Это обычный клакерский трюк – читать машинное досье на кого-то из преступного мира; это называется «выдернуть» или «держать руку на пульсе».
– А если я закажу свое собственное досье? – заинтересовался Мэллори.
– Ну, сэр, вы же джентльмен, а не преступник. В обычных полицейских досье вас нет. Магистратам, судебным клеркам и всем таким, им придется заполнять особые формуляры и объяснять причину запроса. А у нас еще десять раз подумают, проводить поиск или послать их куда подальше.
– Юридические ограничения? – подсказал Мэллори.
– Нет, сэр, закон тут ничего не запрещает, просто очень уж хлопотно. Подобные поиски поглощают машинное время и деньги, а у нас и так вечно превышен бюджет и по тому, и по этому. Вот если бы подобный запрос сделал член парламента или кто-нибудь из лордов…
– А что, если в бюро работает один из моих друзей? Человек, уважающий меня за мою щедрость.
– Не так это просто, сэр. – На
– Ну вот, – сказал Мэллори, – теперь все понятно. Я давно заметил, что по любому вопросу нужно обращаться к специалисту, досконально знающему свое дело. Позвольте предложить вам мою карточку.
Мэллори вынул из записной книжки визитную карточку от Молла и Полибланка. Плотно сложив пятифунтовую банкноту, он прижал ее к оборотной стороне карточки и передал мальчику. Пять фунтов – сумма приличная. Обдуманное капиталовложение.
Тобиас порылся под фартуком, отыскал засаленный бумажник, сунул туда карточку и деньги, а взамен извлек обтрепанный кусочек глянцевого картона. «Дж. Дж. Тобиас, эсквайр, – гласила надпись, выполненная чрезмерно вычурной машинной готикой. – КИНОТРОПИЯ И ТЕАТРАЛЬНЫЕ ДЕЙСТВА». Далее значился адрес в Уайтчепеле.
– Там внизу телеграфный номер, так вы на него не смотрите, – сказал он смущенно. – Я его больше не арендую.
– Вы, случайно, не интересовались французской кинотропией, мистер Тобиас? – спросил Мэллори.
– Да, сэр, – кивнул Тобиас. – С Монмартра приходит иногда вполне приличный материал.
– Насколько я понимаю, лучшие французские ординатёры используют специальные перфокарты.
– «Наполеоновский» формат, – подтвердил Тобиас. – Они поменьше, из искусственного материала и очень быстро вводятся. А для кино скорость первое дело.
– Вы, случайно, не знаете, где здесь, в Лондоне, можно было бы арендовать французское устройство ввода?
– Чтобы транслировать данные с французских карточек, сэр?
– Да, – ответил Мэллори, изображая небрежный интерес. – Я тут должен получить от французского коллеги некую информацию, чисто академическую, и все же дело требует определенной конфиденциальности. Я бы предпочел работать в частном порядке.
– Да, сэр, разумеется, – кивнул Тобиас. – То есть я знаю парня, у которого есть французское вводное устройство, и он позволит вам делать с ним все, что угодно, если вы хорошо заплатите. В прошлом году среди клакеров Лондона была мода на французский формат. Но потом, после неприятностей с «Гран-Наполеоном», настроения переменились.
– Правда? – удивился Мэллори.
Тобиас кивнул, обрадовавшись случаю выказать осведомленность.
– Сейчас все считают, сэр, что французы слишком уж замахнулись с этим их гигантским «Наполеоном» и где-то там что-то ляпнули.
Мэллори погладил бороду.
– А может, это просто профессиональная зависть?
– Вовсе нет, сэр! – с пылом заверил его Тобиас. – Каждый знает, что с «Гран-Наполеоном» в начале этого года случилась какая-то крупная неприятность. Они уж чего только не делали, но так и не смогли вернуть машину к нормальной работе. Кое-кто, – мальчик понизил голос, – даже поговаривает о саботаже! Вы знаете такое французское слово – «саботаж»? Оно происходит от «сабо», это такие деревянные башмаки, их носят французские рабочие. В такой-то обуви они могут, пожалуй, ногами сшибить машину с фундамента! – Злорадство, светившееся в глазах Тобиаса, несколько встревожило Мэллори. – У французов сейчас что-то вроде луддитских беспорядков, ну точь-в-точь как у нас когда-то.