Машина различий
Шрифт:
– Очень жаль, что высокие устремления сплошь и рядом разбиваются о будничные заботы. Мне не часто случается обсудить философию машины. Ну разве что с моим самозваным коллегой, мистером Олифантом. Он не рассказывал вам о своих глобальных проектах?
– Очень кратко, – покачал головой Мэллори. – Думается, его планы… э-э… социальных исследований потребуют больше вычислительных мощностей, чем имеется у нас в Великобритании. Чтобы отслеживать каждую сделку на Пикадилли и так далее. Честно говоря, все это показалось мне утопией.
– В принципе, сэр, – возразил Уэйкфилд, –
– Мне никак не хотелось бы взваливать на ваши плечи дополнительный груз, – тактично перебил его Мэллори, – но мистер Олифант сказал, что вы могли бы помочь мне опознать разгуливающего на свободе преступника и его сообщницу. Я заполнил в трех экземплярах две ваши анкеты на обоих подозреваемых и отослал со специальным курьером…
– Да-да, – кивнул Уэйкфилд, – на прошлой неделе. И мы сделали все, что было в наших силах. Мы всегда рады оказать услугу столь выдающимся джентльменам, как мистер Олифант и вы. Нападение, угроза жизни прославленного ученого, все это, конечно же, серьезное дело. – Он взял остро заточенный карандаш и разлинованный блокнот. – Хотя, я бы сказал, как-то слишком уж заурядное, чтобы попасть в поле весьма специфических интересов мистера Олифанта, не так ли?
Мэллори промолчал.
– Не бойтесь говорить откровенно, сэр, – заверил его Уэйкфилд. – Мистер Олифант и его руководство обращаются к нашим услугам не в первый раз. И разумеется, как офицер, принесший присягу короне, я могу гарантировать вам строжайшую конфиденциальность. Ничто сказанное вами не выйдет из этих стен. – Он подался вперед. – Итак, сэр, что вы можете мне рассказать?
Мэллори на секунду задумался. Какую бы ошибку ни совершила леди Ада, какой опрометчивый поступок ни привел бы ее в сети ипподромного жучка и его сообщницы, ситуация вряд ли улучшится от того, что имя «Ада Байрон» попадет в этот блокнот. И Олифант, естественно, был бы против.
А потому он разыграл неохотное признание:
– Я нахожусь в неудобном положении, мистер Уэйкфилд, поскольку не вижу в этой истории ничего серьезного, ничего достойного вашего внимания. Как я уже указал в моей записке, на дерби я столкнулся с пьяным игроком, и тот стал размахивать ножом. Я не воспринял этого всерьез, но мистер Олифант предположил, что мне и вправду может грозить некая опасность. Он напомнил мне, что недавно один из моих коллег был убит при весьма подозрительных обстоятельствах. И убийство до сих пор не раскрыто.
– Профессор Фенвик, специалист по динозаврам.
– Радвик, – поправил Мэллори. – Вы знакомы с этим делом?
– Заколот насмерть. На крысиных боях. – Уэйкфилд постучал по зубам резинкой карандаша. – Попало во все газеты, бросило довольно
– Я тоже так думаю, – кивнул Мэллори. – Но мистер Олифант полагает, что эти случаи могут быть связаны.
– Азартные игроки, подстерегающие ученых? Нет, – покачал головой Уэйкфилд, – я не вижу мотива. Разве что, простите мне подобное предположение, здесь замешан крупный игорный долг. Вы и Радвик были близкими друзьями? Делали вместе ставки?
– Нет. Я почти что и не был с ним знаком. И могу вас заверить, что у меня нет подобных долгов.
– Мистер Олифант сомневается, чтобы это была случайность, – заметил Уэйкфилд. Судя по всему, он поверил Мэллори и почти утратил интерес к разговору. – Хорошо, что вы решили не оставлять это дело без последствий и опознать негодяя. Если это все, что вам от нас нужно, мы постараемся помочь. Я поручу одному из сотрудников отвести вас в библиотеку и к машинам. Узнав номер напавшего на вас человека, мы окажемся на более твердой почве.
Он откинул резиновую заслонку и крикнул в переговорную трубу. Вскоре появился юный кокни в фартуке и нитяных перчатках.
– Это наш мистер Тобиас, – сказал Уэйкфилд. – Предоставляю его в ваше распоряжение. – Беседа закончилась; взгляд Уэйкфилда потух, его ждали другие дела. – Рад был с вами познакомиться, сэр. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам потребуется что-либо еще.
– Огромное вам спасибо, – ответил Мэллори.
Мистер Тобиас подбрил волосы надо лбом на добрый дюйм, дабы придать себе модный интеллектуальный вид, но это было когда-то, сейчас же его голову украшал венец из колючей щетины. Мэллори последовал за мальчиком из канцелярского лабиринта в коридор, заметив дорогой его странную, вразвалочку походку. Каблуки грубых башмаков были настолько стоптаны, что виднелись гвозди, а дешевые бумажные брюки вздувались на коленях пузырями.
– Куда мы направляемся, мистер Тобиас?
– К машинам, сэр. Вниз.
У лифта они задержались – хитроумный индикатор показывал, что кабина находится на каком-то другом этаже. Мэллори вытащил из кармана золотую гинею:
– Вот.
– А это еще что? – спросил Тобиас, принимая деньги.
– Это то, что называется чаевыми, мой мальчик, – с деланой игривостью ответил Мэллори. – В обеспечение скорой и качественной работы. «Дабы гарантировать быстроту».
Тобиас осмотрел монету с таким вниманием, словно видел профиль Альберта первый раз в жизни, затем он сунул ее в карман и хмуро покосился на Мэллори.
Наконец двери лифта раскрылись; Тобиас с Мэллори втиснулись в переполненную кабину, и служитель тут же послал ее вниз, в чрево бюро.
Тобиас провел своего подопечного мимо целой батареи выходов пневматической почты, через две двери, обитые по краю толстым фетром, и остановился. Рядом никого не было.
– Вам бы не следовало предлагать деньги государственному служащему.
– Но ведь для вас они совсем не лишние, – заметил Мэллори.
– Мои доходы за десять дней? Уж конечно не лишние. Но только если я буду уверен, что вы в полном порядке.