Машины Российской Империи
Шрифт:
Миг – и Чосер изменился опять, хотя теперь это не столь поразило меня. Из властного хозяина он стал тем, кого принято называть «свойским парнем», и при этом опять-таки преобразилось все: и тело, и лицо, и манера держаться. Смена происходила хотя и очень быстро, но не в мгновение ока. По лицу, по всей фигуре сбегала волна, будто судорога скатывалась от головы к ногам, стирая старую личину и обнажая новый слой. Или очередной образ, запечатленный в памяти актера.
Этот новый мистер Чосер подхватил Вилла Брутмана под локоть и неторопливо, словно гуляя по парку, повлек по вагону прочь от нас, прямо под застывшей
– Вы же помните, дорогой Вилл, помните, что я сказал вам: юный помощник механика что-то заподозрил. Он недоверчиво смотрел на нас, и я опасаюсь, как бы…
– И это – повод для убийства человека? Не надо было вашему Карибу отрывать рукоять от заслонки! Вы двое слишком не похожи на машинистов.
– Дело слишком крупное, чтобы мы могли позволить какой-нибудь случайности все испортить. Наш любезный друг Кариб просто невероятно силен и не всегда способен совладать со своей мощью. При этом он, хотя иногда и бывает небрежен, однако же – на удивление точен и ловок во всем, что касаемо оружия. А уж как орудует навахой! Это просто загляденье. Удивительное и поучительное зрелище.
Голос становился тише – они прошли к концу вагона, там мистер Чосер развернулся и повел инженера обратно, продолжая увещевать:
– Вы, без сомнения, будете приятно удивлены, когда увидите, как он орудует навахой. Обычной хорошо заточенной навахой, казалось бы, что в ней такого, просто грубый режущий инструмент, но в руках Кариба он становится… ах, становится палочкой в руках искусного дирижера! Если бы вы только видели, каким быстрым, неуловимым движением наш друг Кариб взрезает человеческое горло, надвое раскраивая кадык, как ловко подхватывает тело и бесшумно оттаскивает в ближайший темный угол даже прежде, чем оно перестанет биться в смертных судорогах…
Генри снова переступил с ноги на ногу, а я сглотнул и крепче вцепился в пальто. Человек-лоза с сильно побледневшим инженером прошли под неподвижно висящей Джейн. Отсюда я не видел выражения ее лица, зато хорошо видел лицо Брутмана: оно поблескивало испариной, а в глазах стоял страх.
В это время господин с балканской внешностью изменился в третий раз. Теперь он был деловит, спокоен и собран, как летчик-испытатель перед стартом экспериментального аэроплана. Меня очень беспокоило, что я никак не могу выявить главные черты мистера Чосера, создать в голове его образ. Он был слишком изменчив и текуч, чтобы с ходу раскусить его, – словно под масками, которые балканец с такой легкостью надевал и сбрасывал, никто вообще не прятался… но разве такое возможно?
– И еще я хотел бы, чтобы сейчас прозвучало одно слово, – мистер Чосер подвел Брутмана обратно к двери тамбура. – Одно негромкое, веское слово. Всего одно слово: яма.
Негромкое веское слово это окончательно доконало инженера. Если раньше он еще держался, то теперь будто сломался в позвоночнике прямо у нас на глазах, как хилое деревце на ураганном ветру.
– Делайте, что хотите, – пробормотал он слабым голосом. – Но только его же хватятся.
– Прекрасно! Прекрасно! – безумный, огненный всплеск веселья в голосе человека-лозы заставил меня вздрогнуть. – А что касаемо «хватятся» – так не думаю, дорогой мой. До прибытия осталось всего ничего, и наш капитан состава слишком занят. Вдруг юный
Последние слова прозвучали на редкость зловеще. Собеседники исчезли в тамбуре, голоса их смолкли, стукнула дверь, ведущая в суфле. Мы с Генри еще немного подождали. Я даже не отдавал себе отчета в том, что всем телом навалился на пальто, крепко цепляясь за него, – понял это, только когда вешалка, на которой оно висело, треснула и сломалась. С придушенным вскриком я вылетел из гардеробной и повалился бы на пол, если бы Генри не успел обхватить меня за пояс.
– Спасибо, – промямлил я, прижимая к груди злополучное пальто.
Джейн «сложилась», мягко спрыгнула на ковер и сразу выпрямилась. В руках у нее появился револьвер. Она бросилась к двери, выглянула, шагнула в тамбур, затем вернулась и сказала:
– Ушли.
– И нам нужно уходить. – Я положил пальто на лавку возле радиоустановки, вытащил из-за нее транслятор и поставил на столешницу, едва не скинув телеграфный ключ. – Давайте побыстрее выслушаем, что еще скажет Мистер Икс, и сразу назад.
Пока я подключал провода, Генри раскрыл кофр и с тревогой оглядел аппарат – все ли цело. Когда я закончил разбираться с клеммами, он принялся крутить рукояти настройки. Вскоре сквозь шипение и писк мы услышали, как знакомый голос с металлическим призвоном монотонно, упрямо повторяет:
– Трезубец, ответьте. Трезубец, ответьте. Ответьте, Трезубец…
– Это Трезубец. – Генри, откашлявшись, повторил громче: – Трезубец на связи.
Мистер Икс – то есть Мессия – замолчал. Пауза продлилась долго, но наконец он заговорил опять:
– Трезубец, я провел анализ ситуации и пришел к однозначному выводу. Приближается катастрофа небывалого масштаба. Ее последствия необратимы и чудовищны. Итогом станет потрясение основ мира и коренная смена существующей реальности. Сейчас только вы в силах предотвратить ее крах.
Глава 5
Последствия необратимы
1
Стучали колеса. «Самодержец» несся сквозь ночь, быстро приближаясь к конечной цели. Я сказал:
– Поясните, Мессия. Про какого рода катастрофу вы говорите?
Наступила долгая мучительная пауза. Мы замерли возле радиоустановки: Генри – сидя на лавке радиста, я – стоя за его спиной. Джейн, не выдержав, подошла к нам, положила руку мне на плечо.
– Состав будет уничтожен, – заговорил Мистер Икс. – Но это лишь начало каскада событий. Дальнейшее прогнозируется с трудом, в данный момент необходимо сосредоточиться на том, что может стать первым камнем в лавине, которая, вероятно, погребет под собой мир.
– Не понимаю, – сказала мама. – Это значит, что где-то здесь спрятана взрывчатка?
Вместо ответа Мистер Икс сам задал вопрос:
– Имеется ли возможность извлечь из вагона сменный паровоздушный компрессор и выбросить его из поезда?
– Вы с ума сошли, нет такой возможности! – возмутился я. – Да и с какой стати мы должны…
Рука Джейн сильнее сжалась на моем плече, но я не собирался идти на попятную:
– Мессия, слушайте внимательно. Мы не станем ничего делать, пока не получим объяснений.