Машины Российской Империи
Шрифт:
– Я полагал, вы собираетесь осмотреть что-то в паровозе.
– Мало ли что вы полагали! – заносчиво ответил инженер, снова заметно переигрывая. – В первом вагоне установлен сменный компрессор, и я собираюсь начать с него.
Джейн, за нею я, потом Генри, неловко ухватившийся за поручень здоровой рукой, поднялись в вагон.
– Я должен присутствовать при вашей работе, – заявил Ухаров.
– Это еще зачем? – откликнулся Брутман из тамбура.
– Я не могу допустить столь существенное нарушение регламента. Когда стало известно о присутствии Его Императорского Величества на открытии, из Охранного ведомства
В тамбуре Вилл Брутман повернулся, чтобы дать Ухарову решительную отповедь, но Генри схватил инженера за плечо и прошипел:
– Хватит дергаться! Джейн, отвлеки вояку.
Ясно было, что решение офицера торчать в вагоне, пока мы находимся там, вызвано в большей степени британской женщиной-механиком, на кудри которой он глядел безотрывно, чем требованием Охранного ведомства. Мы с Генри и Брутманом вошли в вагон, а мама осталась в тамбуре с Ухаровым. Донеслись их голоса; он спросил, где она обучалась механике, и она начала вдохновенно врать.
– Алек, будет лучше, если ты станешь контролировать окрестности, – прошептал отец, пока инженер отпирал монтировочный люк компрессора.
Я хотел возразить, но решил, что места возле стоящего в углу цилиндра слишком мало для троих, и сдвинул ставень на окне.
Брутман включил светильник, отец подступил к инженеру, и они негромко заговорили. Опустив раму окна, я выглянул. Серые силуэты маячили вдоль внешнего края перрона. Двое солдат, стоящие в дальнем конце, переговаривались, пользуясь отсутствием надзирающего офицерского ока, а унтер закурил, пуская дым вверх и прикрывая огонек цигарки ладонью. Под куполом стояла гулкая тишина. Опоясывающие его галереи и внутренние постройки прятались в предрассветном сумраке, горели лишь четыре фонаря на столбах, два на перроне, а два – по краям арки.
Я высунулся дальше в окно, посмотрел по сторонам и, убедившись, что никакой угрозы нет, подался обратно. Достал часы – ровно шесть. Неужели получится? После всех переживаний, ранения Генри, после безнадежности, охватившей нас в гостинице… Вот только как они вытащат детонатор из скоб, приваренных к кожуху?
Поглядев на вяло двигающегося отца, который в тусклом свете казался смертельно бледным, на Брутмана, сосредоточенно лязгающего чем-то в компрессоре, я тихо сказал:
– Их стоит срезать вместе с задней частью кожуха.
Привалившийся плечом к стене Генри не ответил, а Брутман что-то неразборчиво пробурчал. Джейн с Ухаровым любезничали в тамбуре, доносящийся оттуда голос офицера был по-прежнему очень серьезен – даже кокетничал он строго и требовательно. Мама щебетала, как птичка по весне, но в интонациях ее прорывались нотки нетерпения и раздражения. Ухаров вряд ли слышал их, однако я слишком хорошо знал этот голос, чтобы не заметить.
Отец покачнулся и схватился за стену. Я шагнул к нему, чтобы поддержать, но он отрицательно покачал головой, прикрыв глаза. Брутман сосредоточенно копался в компрессоре, откуда лился приглушенный изумрудный свет. Я решил, что пусть лучше Генри встанет у окна, все равно он ничем не поможет инженеру, а я помочь смогу. Собравшись подойти к отцу, кинул последний взгляд наружу – и увидел, как из сумрачной глубины купола Выставки к перрону приближаются две фигуры.
Манера их передвижения казалась настолько особенной, запоминающейся, что не узнать этих
Когда они попали под свет горящих на перроне фонарей, стало видно, что тот, кого называют Карибом, по-прежнему облачен в одежду машиниста, а мистер Чосер надел костюм, в котором щеголял, когда мы увидели его впервые. В руках его была раскладная трость и похожий на короткую трубу несессер с железными дисками на торцах.
Они шагнули на перрон и заговорили с солдатами. Один их тех показал на арку, потом – в сторону паровоза, и мистер Чосер вскинул голову. В следующую секунду двое злодеев шагали в нашу сторону, причем шаги их все убыстрялись… и вот оба почти бегут.
Я осознал: сейчас все решится. Прямо сейчас. Больше не было никакого смысла соблюдать тишину, отпала необходимость в конспирации. Я повернулся и выкрикнул что было сил:
– Тревога! Джейн, Генри! Убийцы на перроне!
Инженер с возгласом отпрянул от компрессора. Генри, отшатнувшись от стены, распахнул глаза. Из тамбура донесся громкий голос Ухарова, который сурово и со всей ответственностью вопрошал, что происходит.
– Разводите пары! – крикнул я. – Джейн, освободи состав от лишних пассажиров!
Брутман замер с глупым выражением на лице. Генри, прыгнув ко мне с револьвером в руке, пошатнулся и упал на одно колено. Уперся в стену стволом оружия, пытаясь выпрямиться.
– Сейчас… – пробормотал он. – Секундная слабость.
– Мадам, что вы… А-ах! – раздалось из тамбура, и в окне я увидел выпавшего спиной на перрон Ухарова. Его тонкие ноги взлетели, подошвы сапог обратились к вершине купола.
– Ну же, Брутман! – прокричал я, но инженер лишь пучил на меня глаза.
На перроне закричали. Мистер Чосер с Карибом бегом приближались к составу. Из тамбура донесся выстрел, это Джейн взялась за дело. Генри все еще пытался встать. Я выхватил у него револьвер, подскочив к Брутману, ткнул стволом в лицо и гаркнул:
– Я сейчас пристрелю тебя! Или заводи этот чертов паровоз, или ты покойник!
Из ноздрей его пошла кровь, инженер мотнул головой, вытер нос, глянул на ладонь. Взгляд стал осмысленным, и он выбежал из вагона. Испугавшись, что Брутман попытается покинуть состав, я бросился за ним, но он, миновав Джейн, стоящую у выхода из суфле с пистолетом на изготовку, грудью распахнул дверь и ввалился в кабину паровоза. Я вбежал за ним.
Здесь было жарко и душно из-за водяных испарений. Брутман крутанул вентиль турбогенератора, включая освещение. Снаружи кричали и ругались. Снова раздался выстрел. Повернув колесо на паровой колонке углеподатчика, инженер сдвинул рукоять, кинул взгляд на манометр, показывающий давление в котле, что-то повернул. Заурчала, загудела колонка, откуда в котел подавалась вода.
– Сейчас мы поедем, – заверил меня Вилл Брутман.
– Не мешкайте! – велел я и побежал обратно.
В радиовагоне я вернул пришедшему в себя Генри револьвер. Выстрелы Джейн над головами солдат заставили тех укрыться за перроном, откуда торчали головы и штыки ружей. В окно я не увидел Ухарова и седоусого унтера. Зато разглядел, как укрывшийся за фонарным столбом мистер Чосер показал Карибу на арку, и тот побежал вдоль перрона.