Машины зашумевшего времени
Шрифт:
Sie stellen schon etwas vor, meine Mutter sagt es, ich ziehe ergeben meine M"utze, schwenke seiner Majestat Schiff, mache meinen tiefe Diener vor beliebten hageren r"otlichen blassen kleinen grossen gem"utlichen polternden immer w"urdigen immer beleidigten M"annern, die helfen die was hergeben die was anschreiben k"onnen die nichts hergeben und nichts anschreiben wollen, M"anner die Vorurteile haben, vernichten, verhundern lassen, meine Mutter f"urchtet die Schlangen… [842]
Вот они что-то собой представляют, говорит моя мать, я покорно снимаю шапку, размахиваю кораблем Его Величества, низко кланяюсь прославленным долговязым красноватым бледным маленьким большим уютным галдящим вечно достойным вечно обиженным мужчинам, которые помогают которые что-то дают которые могут продать в кредит которые не хотят ничего давать и не продают в кредит, мужчинам, у которых предубеждения, которые уничтожают, которые дадут умереть с голоду, моя мама боится змей… [843]
842
K"oppen W. Jugend. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1976. S. 25.
843
Перевод
В «Периодической системе» Леви, химика по образованию и основной профессии, эпизоды его юности — включавшей длительное пребывание в нацистском концлагере — излагаются не в хронологическом порядке, главы обозначены названиями элементов таблицы Менделеева, и связь описываемых событий с элементом-«эпонимом» — всегда ассоциативная. Некоторые главы не автобиографичны, а представляют эссеистические рассказы о химических открытиях и свойствах веществ: так, глава «Углерод» — повествование об одном атоме углерода, который сначала долго странствовал по Земле, а затем оказался в мозге рассказчика. Несколько глав — сказочно-фантастические истории, изложенные от лица вымышленных персонажей.
Книга «Ролан Барт о Ролане Барте» состоит из фрагментов воспоминаний, размышлений повествователя о значении для него отдельных понятий и философских концепций, о его переживании телесности и об ограничениях его мышления [844] . Точнее, так может быть описана вторая часть книги, а первая — подборка фотографий родственников Барта с его краткими мемуарными подписями.
«W, или Воспоминание детства» — роман, в котором чередуются два типа глав: воспоминания рассказчика (максимально близкого к биографическому Ж. Переку) о его детстве и история фантастического государства на острове W, для обитателей которого главным содержанием жизни является спорт. Главы о W — антиутопия, пародирующая идеалы олимпийского движения, однако по мере развития сюжета жизнь на придуманном Переком острове все больше начинает напоминать стилизованное описание нацистского концлагеря. Существенно, что родители Перека, оба — этнические евреи, были убиты в концлагерях; самого Перека, который был маленьким мальчиком, они успели переправить к своим родственникам на юг Франции, в неоккупированную зону.
844
Об автобиографической поэтике Барта и его выходе за пределы жанра традиционной европейской автобиографии см., например: Schabacher G. Topik der Referenz. Theorie der Autobiographie, die Funktion ‘Gattung’ und Roland Barthes’ "Uber mich selbst. W"urzburg: K"onigshausen & Neumann, 2008. «"Uber mich selbst» — название немецкого перевода книги «Ролан Барт о Ролане Барте».
К названным выше книгам примыкают сочинения французского писателя и литературоведа Сержа Дубровского, первое из которых — «Сын» — вышло в 1977 году. Дубровский определяет свои опусы как «autofiction».
Книги Барта, Перека и Дубровского основаны в большей или меньшей степени на монтажных принципах композиции. Во всех трех автобиографическое повествование разорвано, дискретно и погружено в контекст вымышленных историй, или дискурса нелитературного происхождения: философского и психоаналитического (у Барта) или химического (у Леви). В романе Кёппена значима фрагментарность повествования, хотя монтажным повествованием даже в том расширительном смысле, который используется здесь, «Юность» назвать нельзя [845] .
845
Анализ значения фрагментарности для автобиографической поэтики Кёппена см., например, в диссертации немецкого филолога М. Кюссманна «В поисках утерянного „я“: позднее творчество В. Кёппена»: Kussmann M. Auf der Suche nach dem verlorenen Ich. Wolfgang Koeppens Sp"atwerk. Eine Dissertation zur Erlangung… eines Dr. phil. Karlsruhe, 2000 .
Трансформация автобиографии не была поколенческим явлением: Примо Леви (1919–1987) был на 13 лет младше Кёппена (1906–1996), на 17 лет старше Перека (1936–1982) и на 9 лет старше Сержа Дубровского (р. 1928). Правда, у Кёппена и Перека есть очевидная черта сходства: они изначально были литераторами, склонными к экспериментам. Например, о Кёппене критики говорили, что он в своих произведениях 1940–1950-х годов возродил в немецкой литературе монтажные принципы письма, разработанные Альфредом Дёблином в 1920-е, а Перек в 1960-е годы входил в радикально-авангардистскую группу «Мастерская потенциальной литературы», больше известную по французской аббревиатуре УЛИПО [846] . Можно было бы предположить, что Кёппен и Перек изменили принципы автобиографического письма просто потому, что применили авангардные методы к написанию автобиографии.
846
Подробнее см.: Дубин Б. В отсутствие опор: автобиография и письмо Жоржа Перека // Новое литературное обозрение. 2004. № 68. С. 154–170; Дмитриева Е. Е. Удовольствие от ограничения: загадочный писатель Жорж Перек // Новое литературное обозрение. 2010. № 106. С. 219–231.
Однако, по-видимому, почти одновременное появление произведений всех этих четырех авторов имело более глубокую историческую причину. Это — произошедшая после мирового культурно-политического кризиса 1968 года дискредитация «больших идеологических нарративов» (социализм, безудержный научно-технический прогресс, традиционные системы партийного представительства, представления о взаимоотношениях полов и о маргинальности сексуальных меньшинств) [847] . Кризис 1968 года еще больше, чем прежние события, подорвал веру в то, что автобиография может быть осмыслена в последовательной идеологической перспективе.
847
Среди многочисленной литературы на эту тему см., например, материалы, опубликованные в специальном выпуске журнала «Неприкосновенный запас» (2008. № 4 [60]): Кустарев А. Сорок лет спустя; Мертес М. 1968-й
Немаловажно, что все четыре обсуждаемых автора были в детстве или подростковом возрасте стигматизированы. Леви, Перек и Дубровский — евреи, их детство или юность пришлись на период фашизма [848] . Перек — круглый сирота, а Леви чудом выжил в Освенциме. Барт — тоже сирота [849] , с отрочества тяжело болел, а потом осознал себя как гей и тоже провел юность в условиях нацистской оккупации. Кёппен был незаконнорожденным, от которого отказался отец. Все эти стигматизирующие обстоятельства, возможно, помогли им выразить опыт исторической травмы с особой эстетической отчетливостью.
848
Семья Дубровского спаслась от нацистской депортации потому, что их предупредил знакомый полицейский-француз.
849
Его отец, морской офицер, был убит в сражении в Северном море в 1916 г. — через год после рождения маленького Ролана.
Тексты Дубровского задуманы и позиционируются им самим одновременно как литературные произведения и как теоретические реплики в дискуссии о жанре автобиографии, которая развернулась во Франции после выхода все в том же 1975 году (!) теоретической книги Филиппа Лежёна «Автобиографический пакт» [850] . Анализ этого сложного синтетического контекста осуществлен в статье Маши Левиной-Паркер [851] , и к ее выводам здесь нужно добавить только одно замечание. Мне кажется неслучайным, что автобиография была осознана как теоретическая проблема литературоведения именно в 1970-е годы. При ее обсуждении оказалось необходимым, но и очень затруднительным определить границы жанра, так как именно в 1960–1970-е годы они существенно изменились, а Лежён писал свою работу на материале автобиографии традиционного, «позитивистского» типа. Впоследствии под влиянием полемики со стороны Дубровского и других адептов модернистской и постмодернистской прозы он был вынужден уточнить свои позиции.
850
Lejeune Ph. Le pacte autobiographique. Paris: Seuil, 1975. Из других работ по теории автобиографии см.: Автобиографическая практика в России и во Франции / Под ред. Катрин Вьолле и Елены Гречаной. М.: ИМЛИ РАН, 2006; Савкина И. Разговоры с зеркалом и зазеркальем: Автодокументальные женские тексты в русской литературе первой половины XIX века. М.: Новое литературное обозрение, 2007; Она же. Теории и практики автобиографического письма // Новое литературное обозрение. 2008. № 92. C. 284–289.
851
Левина-Паркер М. Введение в самосочинение: аutofiction // Новое литературное обозрение. 2010. № 103. С. 12–40.
В США аналогичное — и еще более радикальное, чем у перечисленных выше литераторов, — «дискретное автобиографическое письмо» еще в 1950-е годы создал писатель Уильям С. Берроуз (1914–1997). Травма, подтолкнувшая его к литературному творчеству, имела не исторический, а сугубо личный характер [852] .
6 сентября 1951 года во время многолюдной домашней вечеринки Берроуз, к этому моменту уже сильно пьяный, решил, играя в Вильгельма Телля, выстрелить в стакан, поставив его на голову своей любимой жены Джоан Воллмер, и, промахнувшись, попал ей в голову. Возможно, пистолет в его руках самопроизвольно разрядился. Точная картина происшедшего в тот вечер не восстановлена до сих пор, но факт состоит в том, что Джоан была доставлена в больницу с пулевым ранением в голову и вскоре скончалась. Берроузу удалось избежать тюремного заключения [853] , но, по его словам, совесть мучила его всю жизнь.
852
На войне Берроуз не был. В 1942 г. он завербовался в армию США добровольцем, но быстро пал духом от казарменной обстановки и попросил свою мать, используя все связи, добиться, чтобы его признали негодным к воинской службе, — что мать Берроуза и сделала. За несколько лет до вступления в армию Берроуз был признан психически больным и некоторое время лечился, справки об этом лечении, по словам писателя, и помогли ему демобилизоваться.
853
Как — тоже неизвестно. Дело происходило в Мексике, куда Берроуз и Джоан с маленьким ребенком бежали, чтобы избежать в США тюрьмы за хранение наркотиков (Берроузу уже было предъявлено обвинение). По словам самого Берроуза, его адвокат подкупил мексиканских экспертов, и результаты баллистической экспертизы были признаны некорректными из-за процессуальных нарушений. Однако большая часть документов уголовного дела не сохранилась, и картина происшедшего до сих пор неясна.
…Я вынужден прийти к ужасному заключению, что никогда бы не стал писателем, если бы не смерть Джоан, и к осознанию того, до какой степени мою прозу мотивировало и оформило это событие. Я живу с постоянным страхом стать одержимым и с постоянной потребностью избежать одержимости, избежать Контроля. Ибо смерть Джоан познакомила меня с захватчиком, с Уродливым Духом, и вывернула меня к пожизненной борьбе, в которой у меня нет и не было иного выбора, как освободиться с помощью письма (to write my way out) (из предисловия 1985 года к раннему роману «Queer» [854] ).
854
Цит. с изменениями по: Берроуз У. Джанки. Письма Яхе. Гомосек / Пер. с англ. А. Керви, Д. Борисова. М.: АСТ, 2004. С. 286–287. Жаргонизм «гомосек», примененный переводчиками для передачи английского «queer», кажется мне стилистически неточным, так как он получил распространение в русском языке, по-видимому, в 1960-е годы, а Берроуз закончил свой роман в 1953-м. Возможно, слово «педераст» подошло бы лучше.