Маска времени
Шрифт:
В 1944 году Кандиде должно было исполниться лет восемнадцать. В этом возрасте она начала свой дневник. Тогда она была моложе, чем Анна сейчас.
Через год с небольшим после написания этих строк Кандида умерла при родах. Анна ясно представила себе, что должна была чувствовать ее мать, читая эти строчки, если даже Анна находилась в таком волнении.
С осторожностью она перелистывала дорогие сердцу странички. Книжка оказалась исписанной вся до конца, никаких приписок после. Трагический символ молодой жизни, так
И вот судьбе было угодно так соединить их жизни. Кандида Киприани умерла в 1945 году, дав жизнь своему единственному ребенку. Эвелин умирала сейчас в далекой Англии. Мать Анны и дочь Кандиды – Кейт – лежала сейчас на больничной койке подобно трупу.
Два поколения женщин, и в жизни каждой своя трагедия.
И вот Анна в третьем поколении, в полном неведении юности, по кусочкам собирает трагическое прошлое.
Она начала читать, с трудом разбирая записи. Анна знала немного итальянский, поэтому смогла разобрать даже записи о свинье, которую вели на бойню. Но были и другие рассуждения – более сильные, полные серьезных и глубоких мыслей о сути войны. Здесь Анна оказалась совершенно бессильной. Следовало отдать дневник переводчику.
Она взяла трубку и набрала номер Филиппа. Секретарша никак не хотела связывать ее со своим шефом, но Анна взмолилась, и это подействовало.
Послышалось несколько щелчков, а затем раздался голос Филиппа:
– Анна?
– Филипп, это я.
– Прости, что пришлось оставить тебя. – Он специально понизил голос, чтобы Анне стало ясно, что в его кабинете находился кто-то еще.
– Когда возвращаешься? – До пятницы буду занят.
– Значит, три дня пройдут без тебя.
– Знаю. Прости. У тебя все в порядке?
– Мне открыли сейф сегодня днем.
– Правда?
– Я нашла, Филипп. Я нашла дневник.
Анна стояла у постели матери.
Только что она вернулась из Денвера, где встретилась с Натом Морганом. Встреча оказалась короткой и деловой: Анна стала поверенной в делах матери. Она оставила юридическую контору с тяжелым чувством, готовая вот-вот заплакать.
Анна взяла с собой дневник и отдала его по дороге в бюро переводов. Материал был не очень большим, и поэтому ей обещали перевести за два дня. Может быть, после этого Анне удастся проникнуть в тайну матери?
Она вглядывалась в застывшее лицо Кейт. Рам Синкх хотел, чтобы Анна примирилась со смертью матери, а она начала вдруг рассуждать о дуализме сознания и мозга. Но если у той, что лежала сейчас перед Анной, есть душа, то где она сейчас? Успела улететь в высшие сферы? А если дух Кейт не может вернуться в основательно сломанную телесную оболочку?
«Если бы я была пигмеем в джунглях, то знала бы ответ на эти вопросы, – думала Анна. – Но у меня высшее образование, я просвещенная женщина XX века, поэтому мне ничего не известно о душе. Все, что я знаю, – это то, что я влюбилась в человека, которого не могу понять и без которого не представляю себе дальнейшей жизни».
Красота
– Господи, мама, – произнесла дочь, – ты не можешь просто так лежать здесь и медленно умирать. Ты должна проснуться. Слышишь, должна.
Слезы и гнев душили Анну и мешали говорить.
И вдруг ей показалось, будто она услышала звук, непохожий на шум монитора. Звук повторился. Анна наклонилась над Кейт и увидела слабое движение головы, затем последовал легкий, еле уловимый вздох, который повторился после еще раза три. Затем все прекратилось, и дыхание вновь стало бесшумным.
– Мама? – Анна чувствовала, как дрожит ее голос.
Губы Кейт зашевелились – и вновь послышался легкий звук.
Сердце заколотилось и, казалось, сейчас выскочит. Анна распахнула дверь и побежала по коридору. У нее не хватило терпения дождаться лифта, и она понеслась по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Пот лил градом, когда Анна добралась до двери Синкха. Она распахнула дверь без стука, готовая с порога поделиться своей радостью.
Рам Синкх в этот момент разговаривал с какой-то престарелой парой. Старушка тихо плакала и утирала слезы платочком. Все трое посмотрели на Анну.
– Простите. Простите меня, – произнесла, задыхаясь, Анна и закрыла за собой дверь. Она прислонилась к стене, стараясь отдышаться. Нет! Звук не чудился ей. Она слышала, слышала… это случилось!
Рам Синкх проводил пару к лифту. Плечи старой дамы согнулись, словно под тяжким бременем, а старик шел гордо, высоко подняв голову. Когда они уехали, Рам Синкх спокойно повернулся к Анне.
– Я хочу извиниться перед вами. Мое поведение было непростительным, доктор. Но я находилась в таком возбуждении. Я была у матери, и она издала вдруг слабый звук.
Рам Синкх с подозрением посмотрел на Анну. Какое-то мгновение она думала, что врач ее высмеет, но он сказал:
– Пойдемте посмотрим.
В палате Синкх проверил все приборы и осмотрел больную, затем встал у постели, сложив на груди руки, и выслушал объяснения Анны.
– Похоже было, что она начала дышать сама, а звук напоминал вздох или слабый стон. Знаете, такой тихий-тихий. Причем пять или шесть раз – и вдруг послышался шепот.
– А губы шевелились?
– Да.
– Она произнесла слова? Она сказала что-нибудь?
– Да!
– Что же сказала ваша мать?
– Я не расслышала. Но ведь она проснулась, правда, проснулась?
– Больная может издавать звуки время от времени, стонать или вздыхать. Может даже открыть глаза или пошевелиться чуть-чуть. Больная дышит, ее сердце бьется, но это машинальные движения. Она не пробуждается.
– О, черт! Так и знала, что вы это скажете.
– Я еще раз сегодня проведу полное обследование, если хотите. О результатах сообщу вам сразу же.