Маска, я тебя знаю

Черкасова Екатерина

Все оказалось правдой.

Но мои сны обманули меня. Когда я тонула, Саши на яхте не было. Он отпросился в тот день у отца на берег, я даже не помню, какую причину он придумал для того, чтобы уйти. Иотпросился неспроста.

"Вот и все,- подумала я,- теперь ничего невозможно изменить!"

Я вышла из здания библиотеки, купила пачку сигарет и зажигалку.

Не знаю, что на меня нашло, я действовала совершенно автоматически.

Усевшись на мокрую скамейку в парке, трясущимися руками я закурила.

Подавилась

дымом после первой же сильной затяжки, закашлялась и зарыдала.

Мне стало плохо, меня тошнило от душевной боли и страха...

Я окончательно осознала, что мой муж виновен в смерти моего отца, да и моей. Потому что с этого момента я умерла. Настя Ильичева, кем я считала себя последние полтора года, которая была счастлива с красавцем мужем, только что пропала, исчезла из моего сознания.

И в эту же секунду родилась другая женщина, несчастная, одинокая, лишенная чьей-либо поддержки- погибшая Алиса Сергеевна Володина, и сейчас она хотела умереть по-настоящему...

"Ты у меня сильная, Мышонок, у тебя мой характер, ты никогда не сдаешься,- в голове зазвучали слова отца. Настоящего, родного, любящего отца, которого я потеряла из-за Саши и Лидии,- ты должна побеждать".

– Ты прав, папа,- я вытерла слезы,- я осталась одна, но я не сдамся...

Я решила пойти на пристань, чтобы привести свои мысли в порядок.

– Зачем они устроили весь этот фарс со мной?- размышляла я вслух.

Теперь я не сомневалась, что в тот летний день, в Москве,

во дворе собственного дома я столкнулась с Лидией и, конечно, не узнала ее, как не узнала бы тогда никого из моего прошлого. Я также сейчас уверена, что человек, следивший за мной, вовсе не был плодом моего больного воображения. Его послала Лидия! Скорее всего Саша вовсе никакой не вице-президент и не владелец акций, а истинная хозяйка- Лидия. Да и акции эти принадлежали моему отцу. Но для чего все эти фокусы с аварией, скоропалительной свадьбой, Парижем? Что им от меня нужно?

Я вышла к морю, оно сегодня совершенно серого цвета. Дул

прохладный ветер, и я запахнула свою старую курточку, в которой вышла

на улицу.

– Да, лучше бы я надела шубу,- пробормотала я

и вспомнила, какими глазами смотрела на это меховое изделие Ксанка.

Я вспомнила ее слова, которые тогда сочла просто завистливыми:

"Такие типчики редко бывают порядочными людьми. Подобные

мужики все либо пидоры, либо ищут большие деньги",- вот

что сказала мне умудренная опытом подруга и была тысячу раз права.

<P9>ДЕНЬГИ!<P255>

Я знала, что у отца есть деньги, знала место, где они хранятся,

и даже помнила наизусть номер, выбитый у меня на браслете. Я точно знала- это номер банковского счета. Я помнила нашу поездку в Женеву, посещение банка,

холод застегивающегося на запястье браслета, яркий свет какого-то аппарата, видимо, щелевой лампы. Но только сейчас я поняла, что это были не просто деньги. Это огромные, безумные, бешеные деньги, иначе Лидия не стала бы разворачивать вокруг меня такой грандиозный спектакль.

– Если им так нужна я, значит, отец не оставил Лидии доступа к его, судя по всему, миллионам, находящимся в банке. В том самом женевском банке. Скорее всего, им неизвестно и название банка! Она знает, что деньги есть, но не знает, где их взять!- от этой внезапной догадки мне стало намного легче.

"Но если у меня амнезия, то как же они заставят меня вспомнить?"- эта мысль меня насторожила, но я решила, что подобные тонкости обдумаю позднее. Пора начинать действовать.

Уверенным шагом я направилась на телеграф...

* * *

Вечером прилетел мой супруг, и я познакомила его с "мамой".

Саша был сама забота и внимательность. Он подарил Валентине Сергеевне

(теперь у меня не поворачивался язык называть ее мамой, и я как бы

шутя называла ее по имени-отчеству!) множество маленьких подарков,

уверяя, что эти сувениры мы покупали вместе в Париже.

Она выглядела довольной. Смотрела на моего негодяя-красавчика во все глаза и называла его "сынок".

Мы сидели в самом дорогом ресторане города, и я охотно ела, улыбалась. Я становилась сильной. Теперь я все знала и старалась играть в наивную, счастливую дурочку. Саша не должен ни о чем догадаться, иначе... я представить себе не могла, что может случиться.

"Нужно быть терпеливой и ждать их следующего шага",- мысленно уговаривала я себя.

Я подняла голову от тарелки и посмотрела в голубые глаза мужа. Он

что-то рассказывал теще и весело шутил. Иногда он с нежностью поглядывал на меня, и я тотчас складывала губы в улыбку, старательно делая вид, что пьянею от счастья.

Наконец, мы проводили Валентину Сергеевну домой, нежно попрощались.

Саша обещал, что скоро мы опять приедем в Крым, настаивал на том,

чтобы она обязательно побывала в Москве с ответным визитом: посмотреть, какая у нас замечательная семья, и так далее.

В машине, по дороге в аэропорт, он сказал:

– Ты знаешь, Мышонок, твоя мама очень приятная женщина, настоящая труженица, ты можешь ею гордиться.

Я сделала вид, что задремала, но в этот момент мне захотелось изо всех сил ударить его по лицу. Я даже сжала кулаки, чтобы справиться с захлестнувшей меня ненавистью.

Это было не столько возмущение его ложью по поводу матери-алкоголички, какой я "могу гордиться", сколько злостью за то, что он посмел назвать меня так, как называл мой отец.