Маска, я тебя знаю

Черкасова Екатерина

– Это ничего, будем считать, что к счастью,- хором успокоила меня парочка.

Я для вида еще немного посмущалась, подняла с ними бокал. Лидия бросила острый взгляд, когда я поставила его на стол. Мы немного поели, но чувствовалось, что никому из нас кусок в горло не лезет. Поэтому мы перебрасывались отрывистыми репликами, старательно размазывая еду по тарелкам.

– Ну, повторим!- произнес Саша, на сей раз разливая шампанское на глазах у всех.- За Настю, за ее здоровье, за наше счастье!- провозгласил он.

Я сочла напиток на сей раз довольно безопасным и отпила пару глотков.

Я видела, что они внимательно наблюдают за мной, но не знала, какой реакции от меня ждут. На всякий

случай я отставила бокал, попросила мне больше не наливать и пожаловалась на головокружение.

– Сегодня от предпраздничного возбуждения опьянела больше обычного.

Они переглянулись. Затем Лидия сказала:

– Настя, наверное, не стоит тебе сидеть всю ночь. Ты еще быстро

устаешь. Так что, когда захочешь, отправляйся-ка спать.

– Да, да...- медленно произнесла я, расслабленно откидываясь

на диванные подушки,- лучше я посижу здесь, очень кружится

голова, все плывет.- Я закрыла глаза и съехала с диванных подушек

на пол.

Повисла пауза, затем я услышала деловитый голос Лидии:

– Ну, кажется, все в порядке. Давай подождем еще минут десять.

Я приоткрыла глаза и смотрела, как они приближаются друг к другу:

мой муж и моя мачеха. Мне стало до того себя жаль, что я чуть не заплакала.

Так как я не подавала признаков жизни, они не обращали на меня внимания, словно на диване валялась кукла.

Саша сильно, даже грубо сжал ее в объятиях, резким движением поднял узкое черное платье, обнажив очень белое над черным чулком бедро.

Белье она не носила. Наверное, специально для любовника, чтобы

не отвлекаться на раздевание, чтобы заниматься с ним любовью когда угодно. Я была потрясена этим открытием. Мне даже в голову не приходило, что можно не носить белье. Во всяком случае, в швейцарском пансионе это считалось недопустимым. Он сжал нежную кожу над чулком так, что Лидия глухо застонала, то ли от боли, то ли от наслаждения. Резким движением она выдернула из брюк рубашку и провела ногтями по спине Александра. Он с каким-то звериным рычанием грубо ласкал ее, то ли целуя, то ли кусая ее шею. Чтобы не видеть продолжения, я прикрыла глаза и слышала только их шумное дыхание. Он никогда не был со мной таким, готовым растерзать от страсти. Честно говоря, мне казалось, они выбрали не совсем удачное время для занятий любовью, но потом решила, что это выплеснулось сильное нервное напряжение.

Затем ловкие руки Лидии сняли с меня туфли, платье и колготки и надели что-то, что показалось мне лыжным костюмом. Сквозь ресницы пробивалось нечто ярко-желтое, и я поняла, что так оно и есть. Однако их замысел пока ясен не до конца. Я слышала, как дважды хлопнула дверь, Лидия коротко бросила:

– Можно, никого нет.

Он погрузил меня на плечо, как большую марионетку, и впервые в жизни

я пожалела, что вешу так немного. Меня пронесли вниз по темной лестнице, видимо, запасной, и я ощутила прикосновение морозного воздуха. Было темно, и я смело открыла глаза. Меня тащили на горку прямо у отеля, ту самую, по которой, как сказал портье, не всякий решится проехать. Лидия шла рядом, она несла лыжи. Чувствовалось, что они напряжены и сосредоточены. Перебрасываясь короткими репликами, они надели на меня лыжи и нахлобучили шапочку. Я оседала, и Саша был вынужден держать меня под мышки. Они попытались поставить меня поровнее и сильным толчком в спину отправили вниз. Я упала как возможно удачнее и поскользила по склону, пытаясь достичь группы деревьев. Маневр удался, и я ухватилась за ствол ближайшего дерева, обдирая ладони. Привалившись к стволу, я отдышалась, поправила почти отстегнувшееся крепление и попыталась разобраться в происшедшем. Что ж, им нельзя отказать в изобретательности. Все можно списать на несчастный случай,

происшедший с психически неуравновешенной особой. Как им кажется, они знают банк и номер счета. И больше ничто

не препятствует получить деньги. Но им так только кажется.

Я очень осторожно съехала вниз, слава богу, что в темноте я вижу, как кошка. По моим расчетам, через несколько часов должно рассвести, и главное для меня сейчас- не привлечь ничьего внимания. Я закопала лыжи, надела куртку навыворот, что несколько изменило мой облик: теперь я девушка не в желтом, а в фиолетовом. Меня несколько раздражало пристрастие Серджио Таччини к нелепым и ярким цветам. Я пошарила по карманам и нащупала там паспорт и долларов триста наличными, которые предусмотрительно припрятала на всякий случай.

Улицы деревушки у подножия горы пустынны, и только из бара

"Старый петух" раздавались музыка и вопли: в отличие от местных жителей, туристы праздновали Рождество шумно. Лучшей возможности, чем затеряться среди одетых так же пьяных туристов, я не видела. На меня действительно почти никто не обратил внимания. Я сняла куртку и осталась в свитере грубой вязки. Пробравшись в темный угол, я уселась за залитый пивом столик. Ко мне подсела компания абсолютно пьяных немцев, я представилась им француженкой по имени Николь. Думаю, что завтра они обо мне и не вспомнят. Под утро они засобирались в отель и потребовали, чтобы я пошла с ними. Они были так пьяны, что одного из них мне пришлось почти тащить на себе. Кроме того, через каждые пять минут они спрашивали, как меня зовут, а получив ответ, удовлетворенно кивали. Шумной компанией мы ввалились в холл крошечного семейного отеля и, провожаемые взглядом сонного портье, отправились в номер. Там я сгрузила своих новых приятелей на широкую двуспальную кровать, а сама свернулась калачиком на диване. Мне надо было хоть немного поспать.

Я проснулась от шума на улице. Уже светило солнце, и первые

туристы уже отправились по своим праздничным делам. Мои приятели спали, разметавшись по кровати и сладко посапывая. Я тихонько выскользнула из комнаты и, не привлекая ничьего внимания, вышла из гостиницы.

В ближайшей лавке, торгующей спортивной одеждой, я купила

джинсы, темную куртку, недорогие ботинки, синюю лыжную шапочку, солнцезащитные очки и спортивную сумку. В кафе напротив я переоделась, а свою излишне яркую одежду затолкала в сумку. Теперь я ничем не отличалась от сотен небогатых студентов, приехавших на каникулы.

Я сняла маленькую комнатку в дешевом пансионе. Приняв

душ и плюхнувшись на скрипучую койку, я почувствовала себя почти

в безопасности. А еще я почувствовала, что голодна, как целая стая волков.

* * *

Милая старушка, хозяйка пансиона, позвала меня завтракать.

Кроме меня, у нее остановились трое студентов из Лондона и симпатичная молодая пара бельгийцев. Стол был накрыт по-домашнему просто, но мне это нравилось. Я с удовольствием намазала тост мягким сливочным сыром и налила себе крепкий кофе. Старушка хлопотала вокруг нас так, словно мы ее внуки, приехавшие на каникулы. А может, она и вправду скучала по своим внукам. Она почти насильно добавила мне в кофе жирных сливок, приговаривая:

– Тебе надо хорошо есть, деточка, вон ты какая худенькая

и бледная, сразу видно, что живешь в большом городе.

Англичане-студенты позвали меня кататься, но я сослалась

на то, что мне надо встретиться с приятелями, которые остановились

в гостинице.

Мелодично зазвенел дверной колокольчик, и хозяйка, на ходу снимая фартук, пошла открывать.

– А вот и свежие газеты!- она развернула одну из них. Внезапно лицо у нее омрачилось и она прошептала:

– Какой ужас! Такого у нас еще не бывало.