Маска Зеркал
Шрифт:
"Значит, получилось?" спросила Донайя — не Танакис, а Ренату.
"Да", — сказала она, указывая на сердце лабиринта. "Когда узор состоит из трех карт, вторая — это путь вперед. Эта карта на самом деле означает мир — хотя…"
Она подняла глаза и увидела, как Донайя и Джуна напряглись при этих словах. "Нет, проклятие исчезло!" — быстро сказала она. "Я только смотрела на последнюю карту. Загадки и загадки — мы до сих пор не знаем, почему нас прокляли. И хотя я рада, что освободилась от него, мне хотелось бы знать, откуда оно взялось". Она обратила свой взор на Танакис.
"Мне и самой интересно", —
Но на этот раз она была согласна с астрологом. Она и сама не успокоилась бы, пока не узнала бы ответ… ведь оставался последний кусочек головоломки, о котором она не упомянула. Сердце лабиринта было тишиной глаза бури. Возможно, Трементис больше не проклят, но сила, стоящая за проклятием, никуда не исчезла.
Танакис энергично захлопала в ладоши. "Достаточно того, что все уже сделано. Мне нужно убраться, пока этот нуминат не сжег мой дом". Затем она остановилась и окинула взглядом всех троих. "Это шутка. Юмор инскриптора".
Она выпроводила их из своего рабочего кабинета и оставила наедине с собой. На туманной улице, пока Тесс ходила за тремя порртшезами, Донайя остановила Ренату, взяв ее за руку.
Ее карие глаза были усталыми, но более мягкими, чем за последние несколько недель. "Учитывая все, что произошло, я была не в состоянии выразить свою благодарность. Спасибо. Жаль, что мы не знали об этом раньше…" Слова оборвались, и она покачнулась, пока Джуна не поддержала ее. С видимым усилием Донайя подавила свое горе. "Спасибо. Идите домой и отдохните. Если ты захочешь зайти к нам утром, я думаю, мы должны обсудить то, что давно назрело: твою регистрацию в реестре Трементис".
"Мама!"
"Я серьезно", — сказала Донайя Джуне. "Хватит с нас концов и потерь. Давай отметим этот поворот счастьем".
Донайя повернулась к Ренате, которая держала испуганное лицо. Джуна, не видя матери, смотрела на нее с молчаливой настороженностью и беспокойством. Может быть, Рената и помогала Трементисам, но Джуна не забыла, что она также призналась в желании поживиться их богатством.
Это предложение было именно тем, чего хотела Рен. Но если она примет его, Джуна никогда не простит ее.
""Эра Трементис"… Донайя, если позволите". Она дождалась решительного кивка Донайи, после чего продолжила. "Ваше предложение значит больше, чем я могу сказать. Но я не смогу спокойно принять его, пока смерть Леато остается нераскрытой. Тот, кто отравил его в Чартерхаусе, убил его — и я намерена добиться того, чтобы этот человек ответил за свои поступки".
Донайя протестовала, полунамеками объясняя причины, по которым она не предложила раньше, и заверяя, что Ренате не нужно больше ничего делать, чтобы заслужить свое место среди них. Но Рената твердо стояла на своем, пока не принесли первый портшез, и не поддалась желанию толкнуть Донайю в кресло, чтобы прекратить ее настойчивость. К счастью, Джуна помогла матери устроиться и отправиться в путь, когда подошел второй портшез.
"Почему ты отказалась?" спросила Джуна, не обращая внимания на ожидающий стул. "Это то, что ты хотела".
Рен устала. У нее болела голова, и ей хотелось делать все, что угодно, только не вести этот
Даже я не могу настолько хорошо врать, чтобы поверить в это. Ничего не было. Она была слишком многим обязана Дому Паттумо, и этот долг должен был быть возвращен слишком скоро. Она упустила свой шанс выпрыгнуть на берег, и это был лишь вопрос времени, когда мост рухнет под ней.
"Ох…" Джуна покачнулась на пятках, зажав перчатку между пальцами. "Ну что ж. Спасибо. За сегодняшний вечер". Она начала уходить, потом обернулась. "Тебе все равно надо зайти утром. Мама по тебе соскучилась. И я…"
Она поняла, что хотела сказать, и просто пробормотала: "Ты должна зайти".
Джуна, вероятно, хотела сказать это как одолжение. В каком-то смысле так оно и было. Но это была не та доброта, которая могла бы спасти Рен от ловушки, которую она создала, в которую вошла и захлопнула за собой.
Вестбридж и "Семь узлов": Киприлун 33–34
Тесс не стала ругать Рен за то, что она отказалась от предложения Донайи. Она лишь обняла ее, когда они вернулись в дом, а затем спустила матрас с того места, где они днем подпирали его к стене. После стольких лет совместной жизни не все требует слов.
Рен крепко спала. Когда-то она убежала от Надежры из-за страха. Сейчас разумнее всего было бы забрать свой выигрыш из "Бреглиана" и снова уйти, но уже без паники. Проделать меньшую версию этой аферы в другом месте. Поехать на юг, во Врасцан, и зарабатывать на жизнь в качестве шорсы. Что угодно, только не оставаться в том бардаке, который она сама себе устроила. Тесс поедет со мной. И Седж.
Вместо этого она встала, нанизала на нитку двенадцать форри из своей игры в нитсу, надела свой врасценский костюм и вышла на улицу.
К девятой Земле в городе было тихо, как никогда. Пьяницы и игроки в основном легли спать, слуги еще не поднялись. Туман окутывал здания, клубясь вокруг ног Рен, и был достаточно густым, чтобы можно было предположить, что официально начались Вешние воды. Туман не рассеивался в течение семи дней: это была надежная закономерность каждого года, но не та, которая начиналась в определенную дату.
Нелогично и непредсказуемо, как говорила Танакис. Но таков же и путь Ажерайса.
Она направилась на запад, к Семи Узлам. Сырость дала ей повод натянуть на голову шаль — шаль, которую прислала ей Башня, спрятанные в ней метательные ножи мягко касались ее плеч и спины. Жители Семи Узлов могли узнать Арензу. Она запоздало пожалела, что не убежала от внучки Кирали. Рен подозревала, что девушка не хотела ее пугать. Возможно, она даже не стала бы винить Рен за ту адскую ночь. Но, лишившись сна, Рен боялась всего на свете.