Маска Зеркал
Шрифт:
Танакис, несомненно, была гениальна, но было трудно уследить за тем, как ее мысли перескакивают с одной темы на другую. Рената почувствовала легкое головокружение, когда ответила: "Маска пепла, Маска ночи и Лицо золота. А что?"
"Ты не знаешь источника силы проклятия Трементиса — но, конечно, Узор знает. Он показал связь, о которой никто даже не подозревал, и, возможно, предлагает способ вызова, который лежит за пределами стандартных сигил Энтаксна. Как было бы интригующе, если бы мы могли использовать проводник узора Ажераиса, чтобы направить энергию нумината!" С раскрасневшимися щеками и сияющими глазами Танакис почти напоминала влюбленную
Рената проследила только за словами "снять проклятие". Она осторожно спросила: "Это… хорошо?"
"Да. Идеально." Танакис с энтузиазмом кивнула, вытряхнув из пучка темных волос еще одну прядку. "Можно использовать эти три карты в нуминате, разложенные в виде треножника, чтобы дополнить фокус. По сути, опираясь на Ажерайс. Теоретически — но теория обоснована. Не могла бы ты сказать, что эти три карты каким-то образом подходят тебе, Донайе и Джуне?"
Рената моргнула. " Мне… нет. Они показывали, где сейчас находятся Трементисы — Маска Пепла, — по какому пути они пойдут, а это была Маска Ночи, и где они закончат — Лик Золота. Я бы не назвала ни Эру Трементис, ни Альта Джуну разрушением или несчастьем".
Перо остановилось. Свечение потускнело. "Очень жаль. Все было так аккуратно. Что ж, будем работать над этим". Танакис продолжила писать. "Так ты можешь их принести?"
"Принести…" Рената поджала губы и вдохнула через нос. "Меда Фьенола, я не астролог и не узорщик. О чем вы говорите?"
У Донайи это получалось лучше, но укоризненный вопрос Ренаты все равно привлек внимание Танакис к ее гостье. "Твоя колода связана с Узором, а значит, и с Ажераисом, так же как фокус связывает нумината с божественным аспектом Люмена. Три карты, которые ты вытянула, связаны с проклятием и его источником через Узор. Обычно эта сила течет из Люмена через фокус бога и в нуминат — но я считаю, что могу обратить этот поток вспять. Я хочу написать нуминат, который использует ваши карты в качестве субфокуса, чтобы отвести силу проклятия от тебя, Донайи и Джуны и отправить ее обратно в ее источник. Так понятнее?" Судя по нахмуренным бровям, она упростила все, что могла.
Мотыльки меловой пыли порхали в солнечном свете, пока Рен сидела без слов. Проблема теперь заключалась не в том, что она не понимала. А в том, что она понимала.
"Карты…" В горле у нее пересохло. Она сглотнула и попыталась снова. "Наши волосы загорелись. Пожалуйста, скажите мне, что карты не сделают того же самого".
Танакис прикусила губу. "Это не входит в мои намерения. Но я не знаю никого, кто пробовал бы использовать карты из колоды узоров в качестве центра внимания. Это может быть не… стабильно". Ее рука накрыла руку Ренаты в неожиданном проявлении сочувствия. "Я знаю, что они много значат для вас. Они должны быть такими, чтобы ты бросила вызов своей матери, чтобы защитить их. Но альтернатива — остаться проклятой. И Донайя, и Джуна тоже".
Она вмиг вспомнила о двух других колодах — тех, что она купила для уличного использования. "Но колоды с узорами здесь часто встречаются. Мы могли бы…"
Покачивание головы Танакис разрушило эту надежду. "Это должны быть те карты, которые ты использовала при гадании. Они имеют самую сильную и четкую связь".
Конечно, так и есть. Танакис могла не понимать узоров, но она понимала многое.
Но это карты моей матери. Последнее, что осталось от Иврины.
Рен закрыла глаза. Рискнуть картами… или рискнуть смертью всех троих.
Она
"Хорошо, — мрачно сказала она, открывая глаза. "Мы попробуем".
Белый парус, Верхний берег: Киприлун 33
Танакис работала быстро. На составление сложных нуминат часто уходили часы и даже дни, но астролог, видимо, была готова приступить к работе сразу же, как только согласовала карты. Уже на следующий вечер Танакис вызвала всех трех женщин к себе домой.
Это было одновременно и жестокостью, и милосердием. Рен не была готова к тому, что может потерять часть колоды своей матери. Но в то же время проклятие теперь висело над ними, как коса, и она не могла вздохнуть свободно, пока оно не исчезнет.
Люки были открыты в сторону лун: Паумиллис темная, а Кориллис достаточно полная, чтобы давать столько же света, сколько камни, вделанные, как звезды, в покатый потолок. Пол, на котором не было ничего, кроме кругов и спиралей, теперь представлял собой замысловатую паутину линий и дуг, начертанных мелом чисто и уверенно. Тренога, о которой говорила Танакис, представляла собой хлипкую конструкцию — небольшую плиту, свисающую с потолка, с оплетенными медными нитями, прикрепленными к полу в трех точках по окружности. Сам круг окаймляло кольцо из девяти треугольников внутри vesicae piscis: три уже с очагами, три достаточно больших, чтобы человек мог сесть в центре, и три с пустым, ждущим квадратом размером с карту узора.
"Ты принесла их?" спросил Танакис у Ренаты, протягивая руку, покрытую меловой пылью.
Даже Рен не была настолько хорошей лгуньей, чтобы скрыть свою неохоту, когда она передавала карты. Только три, которые она вытянула для этого расклада: Остальная колода хранилась у Тесс внизу, вдали от этого нумината. Нередко встречались несовпадающие колоды: карты были порваны или слишком сильно погнуты, чтобы их можно было перетасовать, и Шорса и игроки меняли их местами по мере необходимости. Она могла бы сделать то же самое, если бы потребовалось.
Ир Энтрелке Недже, — взмолилась она, — не заставляй меня делать это.
"Танакис, ты уверена, что это сработает?" — спросила Донайя.
"Нет", — ответила она, изучая по очереди каждую карту. "Но если не получится, мы попробуем еще раз".
"То есть…" Донайя настороженно посмотрела на нумината. "А это будет безопасно?" Она тоже помнила, как ее волосы вспыхнули.
Танакис положил руку на плечо Донайи и сказал: "Я не причиню вреда твоей семье, Донайя. Поверь мне".
Рената не была уверена, что с кем-то другим Донайя согласилась бы. Но Танакис была другом для Трементисов, когда проклятие лишило их почти всех остальных. Донайя колебалась лишь мгновение, затем резко кивнула. "Что же нам делать?"
Под руководством Танакис — с учетом точно начерченных мелом линий — каждая из трех проклятых женщин заняла свое место в одном из больших треугольников. "Лицом наружу, спиной к проклятию. Сосредоточьтесь на нити треножника, соединяющей ваш круг", — сказала Танакис, помещая Маску Пепла между Донайей и Джуной, Маску Ночи — между Джуной и Ренатой, а Лик Золота — между Ренатой и Донайей.