Маска Зеркал

Каррик М. А.

Варго отбросил "Пылающий огонь", но она не могла взять его, пока он не убрал пальцы. Они скользили по поверхности карты, как будто он обдумывал свой ход. "После Ночи Ада, я думаю, у всех нас есть основания для беспокойства. Радикалы из Стаднем-Андуске-Врасцен — они предупреждают людей, чтобы те не ходили в амфитеатр, и говорят о протесте в Чартерхаусе". Он быстро убрал руку, опустив взгляд на свои карты, вместо того чтобы встретиться с ней глазами. "Так мне говорят мои люди. Я говорю им, чтобы они прислушивались к слухам; никогда не знаешь, что может помешать бизнесу".

Она

сопоставила "Бурю против камня" со сброшенной Варго картой и сказала: "Близко". Ее комбинация была короткой и стоила всего одно очко — удвоенное до двух, как Варго назвал " нитса", — но она лишила его восьми очков, которые он мог бы получить за свои собственные комбинации. Варго отпустил руку с философским вздохом.

"Вернемся к делу", — сказал он, когда она перетасовала следующую руку. Выражение его лица приобрело игривый, лукавый оттенок. "И, кажется, я обещал вам развлечься".

После этого он перестал притворяться, что их игра — не просто повод для флирта. Его глаза, подведенные ресницами, больше времени смотрели на нее, чем на руку, его голос из обычного контролируемого вальса превратился в более строгий гул, а когда он выкладывал карту, то часто слегка приподымал ее или дразняще колебался, прежде чем продолжить.

Поначалу она старалась не обращать на это внимания. Шарпы используют подобные трюки, чтобы скрыть свое жульничество; она и сама так делала, играя в шестерки с друзьями Леато. Но сегодня она играла честно, хотя и плохо, и, насколько она могла судить, Варго делал то же самое. Он просто давал ей возможность думать о чем-то более приятном, чем радикалы или проклятия.

И так, постепенно, она расслабилась. Она стала отвечать на его шутки шутками, а на его взгляды — улыбками. В конце концов, они играли не на деньги, а на фишки. Не было необходимости держать себя в руках. Да, он манипулировал ею, но не с более гнусными целями, чем простое, честное удовольствие от флирта. Она не могла вспомнить, когда в последний раз получала такое удовольствие.

Я не уверена, что когда-либо получала такое удовольствие.

Осознание этого потрясло ее. Она потянулась к колоде, чтобы снова перетасовать ее, и Варго положил свою руку на ее. Его мозоли были шершавыми на ее коже, покрытой перчатками. "Это двадцать одно очко", — сказал он. "Или ты не заметила?"

Она знала, что взяла последнюю руку, но не подсчитала общее количество. "О." Затем, продолжая держать руку Варго, она подняла на него бровь. "Я наполовину подозреваю, что ты позволил мне выиграть, потому что я знаю, что играла не очень хорошо".

"Похоже, мне не удалось отвлечь тебя от твоих проблем". Он замолчал, собирая карты и проводя большим пальцем по их гладко обрезанным краям. "Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом — о том, что тебя беспокоит, — но если бы ты захотела, я бы тебя выслушал". Он скорчил гримасу. "И не держал бы на тебя зла". Он поморщился. "Или сплетничал бы". Вздох. "Или осуждал."

Он говорил, как мальчик, которому мама делает замечание. Это было очень неловко. Слишком прямолинейно, и совсем не то, что нужно для того, чтобы убедить кого-то поделиться

личной тайной.

Но именно эта прямота и искушала ее.

Здесь, в полуприватном пространстве алькова, с сандалово-гвоздичным ароматом его духов, легко было забыть, что сидящий напротив нее человек завуалированно угрожал Арензе, что он платит Седжу за избиение людей, что он завязывает узлы по всему Нижнему берегу.

Да, и ты — убийца, завязывающая узлы. Ее прошлое было не чище, чем его. Что же касается их нынешней жизни… Его жизнь была, в своем роде, честнее, чем ее. Все знали, кто и что такое Варго. И если он действительно скрывал личность Рука, то носил свою маску ради общего блага, чего Рен сказать не могла.

"Это…" Она заколебалась, жалея, что у нее до сих пор нет карт, чтобы скрыть свои нервы. "Духовный недуг. Я не знаю, что именно. Но это на мне, и на Джуне, и на Донайе".

" Ты только что узнала? От кого?" Его бровь нахмурилась. В беспокойстве, но также и в той сосредоточенности, которую он принимал, когда сталкивался с проблемой. "Это остаточный эффект твоей бессонницы? Почему вы все трое? Почему только вы трое? Что… А. Я говорю и не слушаю, не так ли?"

Она не могла удержаться от смеха. "Все это очень хорошие вопросы, и Меда Фьенола их изучает. И, надеюсь, найдет способ его снять".

" Не позволишь ли вы мне связаться с ней с предложением помощи?"

Рен отчаянно хотела получить любую помощь. Но она уже рисковала, рассказав ему так много. "Хотя я была бы рада… Я не уверена, что Эра Трементис одобрила бы это".

"Я понимаю". Отложив колоду, он накрыл ее руку своей — жест скорее защиты, чем флирта. В кои-то веки она не почувствовала желания отстраниться и позволить ему согреть ее холодные пальцы. "Предложение в силе, или если тебе просто нужно поговорить. Я подозреваю, что ты так же, как и я, не любишь доверять другим заботу о себе".

И хранить мои секреты. Рен искала его глаза, и Варго не отводил взгляда. Если он был Руком, то знал, кто скрывается за масками Ренаты и Арензы. И даже если это не так…

Она хотела рассказать ему. Чтобы было с кем быть откровенной. Не семья, как Тесс и Седж, но союзник, партнер — друг.

Не успела она договорить, как глаза Варго метнулись к щели в занавесках. Он отдернул руку, когда снаружи кто-то кашлянул. Отдернув занавеску, он увидел одного из слуг Бреглиана.

"Приношу свои глубочайшие извинения, мастер Варго. Альта. Мне сказали, что вы уже закончили и уходите", — сказал он без особого извинения. В двух шагах от него стоял Гисколо Акреникс, а позади него Каринчи Акреникса поднимали по лестнице, со стулом и всем необходимым, двое крепких молодых врасценцев, чьи запятнанные фартуки говорили о том, что они обычно работают на кухне.

Рената так же быстро, как их привели к алькову, вышла из него вместе с Варго, получив мимоходом кивок от Гисколо. Она ожидала, что Варго нахмурится, когда они выйдут за дверь, но вместо этого он рассмеялся. "Это самый приятный подарок, который мне когда-либо делали. Прошу прощения за столь неудачное завершение вечера".