Маска Зорро

Латышева Рамина

И если бы после этого Керолайн прямо на ногу свалилась такой реквизит... Изабелла снова содрогнулась. Наверное, даже этот дом не устоял бы...

Сделать такую невероятную вылазку и оставить лучшую подругу в неведении. Да еще потом и отрицать сам факт достоверности ночного похождения...

Пусть лучше они шепчутся. В конце концов, все население Эль Пуэбло сейчас думает точно так же...

Девушка перевернулась на спину. Как вообще у нее тогда хватило смелости на такой поступок? Что с ней произошло? Ей казалось, что она спит и с ней ничего не случится? Или она почувствовала эту свойственную южной теплой ночи атмосферу безопасности и

уюта? Или ее поманил этот непередаваемый шелест и запах бесконечного океана? Или воздух родной земли потянул ее на свободу?

Она, ни на минуту не задумавшись, взяла свою легкую прогулочную накидку, одеваемую обычно во время дождя, отрезала от нее капюшон и сделала себе плащ и маску. Это было решение, принятое за долю секунды.

Она так неистово рвалась на волю, словно, кто-то звал ее и ждал там... Была ли она так уверена, что встретит его? Ведь они не договаривались о встрече. Они никогда не виделись, не общались, даже не были знакомы. И все же ее тянуло туда, в просторы выжженных солнцем равнин, прерываемых грядами черных скалистых холмов, к теплому ночному ветру, к запаху океанской воды, навстречу этому невероятному взгляду бесконечных зеленых глаз... Зорро...

Господи, ну надо же было Рикардо появиться именно в этот момент... Более точного попадания даже представить себе было невозможно.

«Самый сильный, самый умный, самый смелый, самый воспитанный, самый благородный...»

И это говорила она. Про него. С ума сойти... Она говорила это вслух...

Девушка закрыла лицо руками.

«Самый ласковый, самый нежный... » – стучало у нее в голове.

Она резко села на кровати. Надо было срочно отвлечься от этих мыслей. И, словно в подтверждение ее настроя, со стороны кухни послышался манящий звон посуды и распевный голос Керолайн, возвещающий о том, что обед готов.

Изабелла соскочила с кровати и, молниеносно переодевшись в многострадальную амазонку, поспешила в зал.

Рикардо и Керолайн, не сговариваясь, тут же отметили совсем несвойственную Изабелле скорость появления за обеденным столом, спровоцированную, по их авторитетному мнению, сильным чувством голода, который, в свою очередь, являлся следствием глубоких эмоциональных переживаний, связанных с отсутствием небезызвестной им всем личности.

Линарес, погруженный практически с головой в увесистую мисочку паэльи, изредка выглядывал наружу и пытался то приободрить свою сестру увещеваниями о скором возвращении Зорро, то напомнить, что сильная сердечная тоска у женщин плохо влияет на их внешний вид.

Керолайн, едва успевая жевать, непрестанно щебетала о том, как к лицу был ее подруге этот бордовый костюм и как она правильно поступила, что выбрала именно его. При этом она не преминула заметить Линаресу, что у его ненаглядной сестры сегодня планировался какой-то особенный день, потому что она хотела выглядеть совершенно неотразимо, чего, собственно и добилась этим «волшебным сочетанием темно-красного бархата и блестящего водопада черных волнистых волос».

Изабелла отрешенно и механически жевала свою порцию обеда, усиленно рассматривая висящие напротив нее картины. В данный момент времени она занималась одновременно тщательным поиском прообразов геометрических фигур и подсчетом использованных на каждом полотне оттенков.

В целом же, обед прошел достаточно безобидно, и по его окончании Изабелла объявила, что идет писать письмо британскому монарху, в связи с чем ближайшие несколько часов ее не

следовало беспокоить.

При этих словах Рикардо и Керолайн поутихли и понимающе закивали, заверив, что все это время будут усиленно заниматься изучением испанского языка.

На этом моменте они очень миролюбиво расстались.

Изабелла по совершенному наитию направилась в малую гостиную и увидела там на столе стопку бумаги и письменные принадлежности. На мгновение ей даже стало холодно от осознания их необъяснимой ментальной связи с хозяином дома. Она ни на минуту не задумалась о том, где возьмет все необходимые вещи для письма. Она не спросила Зорро об этом вчера, не поинтересовалась у Рикардо, не попадались ли ему где-нибудь на глаза чернильницы, не попыталась поискать самостоятельно в ящичках трюмо в своей комнате или в комнате Керолайн. Она совершенно бездумно выбрала малый зал и нашла там то, что ей было нужно. Он оставил ей бумагу и перья именно в малой гостиной – там, куда она сама пришла бы, чтобы написать самое важное и самое сложное в ее жизни письмо...

Ей было страшно и смешно одновременно – их, столь разных и далеких друг от друга, внезапно посетила одна и та же мысль, приведя их к совершенно одинаковым действиям без использования слов.

Она не стала закрывать за собой дверь, чтобы хоть изредка слышать ободряющие звуки жизни из коридора. Низкий голос брата и серебрящийся смех подруги, приглушаемые расстоянием между комнатами и толстыми стенами, служили ей сейчас самым лучшим фоном, не позволяющим полностью окунуться в воспоминания своей недавней жизни и при этом не сильно отвлекающим ее от роившихся в голове бесконечных обрывков фраз и предложений.

Изабелла долго сидела над чистым листом, глядя в ровные высветленные волокна бумаги и теребя кончик шикарного пера из хвоста какой-то неизвестной ей птицы.

Она совсем не представляла, как ей начать... Могла ли она раньше предположить, что написание письма станет для нее таким невыполнимым заданием? Все когда-либо составленные ею сочинения, даже по самым трудным произведениям литературного искусства, сейчас меркли в своей простоте по сравнению с этими будущими двумя или тремя страницами до сих пор неизвестного ей текста.

Первые полчаса она провела в совершеннейших мучениях, исписав убористым почерком и исчеркав два полных листа с обеих сторон. И при этом она даже не довела до конца первый абзац!

Ей никак не удавалось поймать общий дух письма – оно не должно было сквозить отчаянием, иначе ее и без того удрученные монаршие родители совсем пали бы духом. Искрометную радость вложить в свои слова она тоже не могла – ее послание тогда можно было бы отнести к верху цинизма и неуважения...

Изабелла пыталась подойти к сути с разных сторон, но что-то постоянно становилось преградой на ее пути, поэтому, когда все ее обычное вдохновение исчерпало себя и не принесло никаких плодов, она решила обратиться к суровому математическому способу.

Первым делом она проработала четкий план разделов с подпунктами, куда, в частности, вошло ее путешествие через океан, встреча с населением Эль Пуэбло, ее размещение в крепости, первая прогулка и общие впечатления от устройства поселения. При этом она не забывала делать краткие заметки, чтобы не потерять наиболее удачные мысли. А еще ей приходилось держать в уме все трагические события последних дней, чтобы ненароком не написать какую-нибудь неосторожную фразу, которая могла бы послужить отсылкой к настоящему положению дел.