Маска Зорро
Шрифт:
Составив, таким образом, общее представление о письме, она приступила к облечению сухих тезисов в красивые витиеватые предложения.
Она написала, что чувствует себя на удивление хорошо и этот климат подошел ей как нельзя лучше. У нее все время приподнятое настроение, потому что здесь постоянно тепло и светит солнце. Здесь нет городской пыли и суеты, люди очень доброжелательны и улыбчивы. У них потрясающе красивые светлые дома, а в садах культивируются невиданные цветы и растения. В целом, ей безумно нравится это место и ей до сих пор кажется, что она уехала на прекрасный курорт.
Она еще не совсем понимает, что происходит, но дон Ластиньо, дон Рикардо и губернатор не отходят от нее
Также она не преминула написать, что Керолайн очень быстро нашла общий язык с доном Рикардо и теперь, судя по всему, у нее так же есть очень хороший повод для изучения испанского языка.
С Фионой они видятся реже, чем с доном Ластиньо и его сыном, но у ее сестры также все хорошо и она замечательно провидит время...
Изабелла ненадолго оторвалась от бумаги и с удивлением обнаружила, что исписала целую страницу. Перечитав свое творение и оставшись весьма довольной его содержимым, девушка обмакнула перо в чернильницу и с новыми силами ринулась в бой.
«Это место совершенно уникально и похоже на рай на земле. А еще здесь совсем безопасно по ночам, потому что поселение находится под защитой таинственного героя в маске. О его подвигах уже несколько лет ходят легенды, но никто так и не знает его имени. Он силен и отважен, он защищает слабых и обиженных и всегда появляется в нужный момент. Наверное, поэтому здесь так спокойно, ведь все разбойники знают, что им придется иметь дело с Зорро».
Изабелла пробежала глазами последний абзац и ойкнула. Она сама не заметила, как, увлекшись, отошла от темы своего повествования. Сложилось ощущение, что ее рука сама по себе написала эти несколько фраз…
Но это была уже оборотная сторона листа, и переписывать весь предыдущий текст девушке очень не хотелось. Поэтому, посетовав на то, что в такой ответственный момент она забыла воспользовалась услугами черновика, Изабелла снова макнула перо в чернила и заскользила по бумаге.
Последний абзац, словно, придал ей сил, сняв с нее какой-то невидимый барьер, потому что меньше, чем за час она умудрилась без помарки исписать еще целых два листа. Она писала обо всем – о флоре и фауне, о системе управления, об образе жизни, о местной кухне, об обычаях и традициях, о системе образования, об известных здесь писателях, о том, что на таком краю света население Калифорнии было в курсе всех последних новостей Европы, и еще о многих, очень многих вещах, которые она узнала еще в первые дни своего пребывания на этой земле…
В итоге письмо, на ее взгляд, учитывая сложившуюся ситуацию, вышло крайне удачным. Изабелла перечитала его целых три раза и осталась довольной как никогда. Пусть оно было написано немного по-детски, но зато несло в себе главное – дух удивления путешественника, то есть то, что и было нужно, чтобы обойти стороной самую сложную тему и не выказать в своем письме ни великой радости, ни великой скорби.
Часы пробили три раза, значит, сейчас было три часа дня.
Девушка встала с гостеприимно принявшего ее кресла, потянулась и почувствовала невероятную легкость во всем теле. Она выполнила одно из сложнейших в ее жизни заданий и заведомо знала, что оно получит высшую оценку при прочтении. Сегодня она отдаст это письмо Зорро и это ознаменует, в первую очередь для нее самой, ее окончательное решение остаться в Калифорнии. Ведь она уже смутно понимала это, но боялась признать. А сейчас ее решение было отражено в письменном виде и теперь ничто уже не могло его изменить.
Изабелла сложила листы пополам и отодвинула в сторону. У нее впереди
Почти весь оставшийся день молодые люди провели за усиленным изучением испанского языка. Рикардо оказался великолепным педагогом, и тесная компания вот уже пятый час всего лишь с тремя перерывами читала, писала, слушала, запоминала и пересказывала все, что только приходило в голову.
Линарес несколько раз отлучался в библиотеку и неизменно приносил с собой по несколько фолиантов, которые моментально пускались в дело. Девушки были совершенно ошарашены строгостью и требовательностью своего новообретенного учителя. Он дотошно и практически на пальцах объяснял им правила, внимательно следил за написанием букв, расстановкой ударений и знаков препинания, а также за произношением и правильным порядком слов в предложении.
Изабелле этот процесс давался несравненно легче, чем ее несчастной подруге сразу по трем причинам. Во-первых, она начала заниматься на два часа позже, поэтому ее голова была относительно свежа. Во-вторых, она уже имела богатый опыт изучения иностранных языков, что теперь давало ей огромное преимущество в скорости восприятия и усвоения информации, ведь для Кери испанский язык был всего лишь вторым иностранным языком после французского, а для ее подруги – уже четвертым. И, в-третьих, само происхождение Изабеллы позволяло ей не задумываться о произношении, интонации и артикуляции. Это была ее родная речь, и она высочайшими темпами вставала в ее сознании на правильное место.
Фрейлине же только оставалось всегда находиться в сильнейшем сосредоточении и стоически переносить все тяготы студенческой жизни.
Оценив объем изученного материала, Рикардо около семи часов вечера не преминул доставить себе удовольствие и устроил своим подопечным контрольную. Он рассадил своих учениц по разным сторонам стола и, не смотря на протесты, отобрал у них все записи и заметки. Девушки, дрожа от ужаса, как осиновые листы, попросились выйти в коридор, чтобы проветрить голову перед последним на сегодня испытанием и, получив в ответ суровое согласие, вылетели из зала, не касаясь пола.
– Изабелла! – едва ступив за порог, прижала подругу к стене Керолайн. – Мне же нельзя ошибаться! Он подумает, что я ничего не соображаю! Что делать?!
– Кому здесь однозначно нельзя ошибаться, так это мне! – зашипела в ответ Изабелла. – Он же мне жизни потом не даст – будет говорить, что я собственной речи не знаю!
– Может, успеем написать шпаргалки? – с надеждой заскулила фрейлина.
– Все записи остались в зале.
– В библиотеке что-нибудь найдем.
– Как ты собираешься ими воспользоваться? Он будет ходить между нами, как цербер.
– Ой, я боюсь.
– Давай ты скажешь, что плохо себя чувствуешь.
– Он вообще ни на что не обращает внимания. Я уже все перепробовала.
Фрейлина была права. Сегодня она впервые не увидела ни тени сочувствия во всегда столь нежно смотрящих на нее глазах. Она уже прибегла ко всем своим обычным женским ухищрениям – от томных вздохов до почти всамделишных обид, но результат был одинаков. Рикардо оставался непробиваем, и это повергло Керолайн в совершеннейший ужас. Ее самый страшный сон превратился в реальность – Линарес мог оставаться равнодушным к ее чарам, а она к его – нет. От этого открытия ее бросало в жар и холод, а юное неопытное сознание трепетало от любого, даже самого крохотного отголоска неприятной мысли.