Маска Зорро
Шрифт:
Они играли, ловили взгляды, губы и руки друг друга, о чем-то шутили, смеялись, вобщем прекрасно проводили время и имели на это полное право, являясь друг для друга столь значимыми и красивыми партнерами.
Изабелла не была уверена, показалось ли ей, что она услышала от Катрин какое-то возражение, однако в следующий момент качели уже были пусты, а пара оказалась на душистой траве в опасной близости от границы розовых кустов. Девушка практически окаменела, заметив, как взгляд Зорро за долю секунды до того, как он надолго заставил замолчать Катрин жарким поцелуем, скользнул по благоухающим кустам именно в том направлении, где располагалась шпионская засада. Изабелла почувствовала, что у нее отнялись ноги. Мог ли он
Впрочем, еще через пару мгновений и это стало неважно.
– Была ли хоть одна женщина, не поддавшаяся этим глазам? – донесся вместе с легким дуновением ветра тихий задумчивый голос Катрин.
Изабелла не услышала, что сказал молодой человек, зато еще через некоторое время его голос низко и бархатно произнес, что он ни с кем не собирался ее делить. Видимо, это было ответом на заявление Катрин о том, что кто-нибудь мог увидеть их из окон гасиенды.
Они еще о чем-то негромко поговорили, перемежая слова с чувственными ласками, и, когда Изабелле уже начало казаться, что она останется здесь до скончания веков, потому что любовники не могли оторваться друг от друга ни на миг, Зорро, наконец, подхватил Катрин на руки и удалился в сторону дома…
Изабелла закрыла за собой дверь его комнаты и уткнулась невидящим взором в одну из стен затемненного помещения.
Неужели он был таким со всеми? Таким же нежным, таким же чутким, таким же осторожным… Изабелла помнила, как он позволил Катрин опрокинуть себя на спину в ответ на какое-то собственное заявление, которое, по все видимости, должно было не понравиться его избраннице. Это смотрелось частью игры, однако она понимала, что он сделал это лишь для того, чтобы дать возможность Катрин лечь к нему на грудь и не дать ей коснуться рукой земли. Он скинул свой плащ и во время все тех же любовных соревнований незаметно переместил на него свою соперницу, чтобы какая-нибудь острая травинка не могла ее поранить. И он снял с ее волос заколку не ради красивого жеста, а, чтобы, коснувшись ее головы, случайно не сделать ей больно. Он обращался с ней так, словно она была сделана из стекла, и одно неверное движение могло причинить ей непоправимый вред.
Почти на ощупь из-за расплывающейся перед глазами картины девушка дошла до Арабики и запрыгнула в седло, неожиданно сильно сжав бока верной помощнице. Кобылица испуганно заржала и рванула вперед. Этот звук вполне можно было бы услышать из гасиенды через открытое окно, но Изабелле уже было все равно. Через несколько секунд она оказалась на главной дороге, а еще через сорок минут Арабика сама привезла ее домой…
В комнате Зорро горела всего одна свечная арка из четырех. Скорее всего, Бернардо собирался сделать здесь уборку, потому что, судя по сгоревшей части свечей, они были зажжены практически перед его уходом. Этим же, наверное, можно было объяснить и незапертую дверь в комнату молодого человека. По всей видимости, у слуги было столько обязанностей и заданий и часть из них – совершенно спонтанные, как, например, то, которое Зорро дал ему перед отъездом, что иногда Бернардо был не в состоянии завершить все свои начинания.
Света одной арки было вполне достаточно для того, чтобы рассмотреть спальню хозяина дома. Все еще смутно оценивая происходящее, Изабелла сделала один полный оборот вокруг себя и получила первое впечатление от объекта исследования. На первый взгляд ничего необычного в помещении, если, конечно, не учитывать его приблизительную стоимость, не было, и оно имело много общего со спальней, отведенной Линаресу, а так же главным залом. Красное дерево от пола и до середины стен, затем идеально ровный белый периметр со свечными арками и потолок из такого же дерева, как и нижняя отделка помещения. От потолка на несколько сантиметров вниз уходили идентичные с ним по цвету
Спальни девушек были немного меньше, и в их интерьере использовалось какое-то светлое дерево типа клена. Изабелла не могла с уверенностью определить его породу, потому что, по всей видимости, оно было местного происхождения, а флору своей родной земли она еще не имела возможности хорошо изучить.
Что касается остальных помещений – а теперь Изабелла имела возможность сравнить между собой все части дома – то полностью отшлифованными и побеленными прямо по камню были: кухня – чтобы исключить возможность попадания на дерево искры от расположенной у одной из стен плиты, подсобка и коридор – за ненадобностью художественных изысканий, а также ванная, в которой, скорее всего, отказались от отделки из соображений порчи дерева испарением горячей воды. Единственным деревянным элементам во всех вышеуказанных помещениях был периметр из светлого дерева под потолком, маскировавший отверстия для подвода воздуха.
Библиотека и малый зал были оформлены по такому же принципу, как спальни, только тон дерева был максимально приближен к янтарю.
В целом весь дом был очень светлым и белый цвет использовался повсеместно, в результате чего, не смотря на отсутствие окон, здесь всегда было ясно как днем.
Спальня Зорро, вопреки ожиданиям, была совсем ненамного больше спальни Линареса и поэтому являла собой третье по величине помещение после гостиной и кухни. Здесь все было строго, чисто и вымерено и вполне соответствовало характеру своего хозяина.
Справа от двери, как и в первом Подземелье, стояла широкая массивная кровать, застеленная шикарным темно-синим покрывалом и окаймленная с обеих сторон точно такими же пальмами, которые создавали над подушками знакомый зеленый альков, и из-за этого вся правая половина помещения была едва ли не точной копией того, что Изабелла уже видела в своем прошлом укрытии. Зато левая часть спальни была совершенно иной. Здесь было целых два высоких и объемных шкафа, расположенных вдоль одной и той же стены, но в двух разных ее углах, а между ними помещался стол, ровно таким образом, что все три предмета вместе с подвинутым к столу стулом, который можно было, без сомнения, определить в коллекцию английского дворца, образовывали своими передними краями одну идеально ровную линию. Кроме того, над столом находилось три полки, верхняя из которых своим верхним краем была выровнена по высоте шкафов.
Эта геометрическая выдержанность внезапно напомнила Изабелле строгость характера ее покровителя и взбодрила ее до этого отрешенное состояние легким передергиванием. Все помещение свидетельствовало о систематичности и математическом складе ума своего хозяина, а также подчеркивало его твердые убеждения, жесткость и пунктуальность, потому что даже те немногочисленные предметы, за которые любой настоящий ценитель антиквариата продал бы душу, казалось, боялись отбросить неверную тень, чтобы не нарушить царивший в спальне порядок.
Изабелла осторожно сдвинулась с места и, сделав крохотный шаг, тут же остановилась. Осознание происходящего еще не пришло к ней окончательно, и своими мыслями она до сих пор находилась, скорее, в доме Катрин, чем в комнате Зорро...
Быть может, и эта женщина тоже была здесь? В конце концов, неспроста в обоих домах Зорро присутствовали сугубо женские спальни, одна из которых так и не давала Изабелле покоя своим смутно знакомым обликом…
Девушка сделала еще один шаг и вышла на середину помещения. Она сама не знала, что собиралась здесь найти. Вернее сказать, она вообще не понимала, что здесь делает и зачем пришла сюда. Просто Катрин была в курсе всех его дел и они сейчас были вместе, а она до сих пор не знала совершенно ничего и была одна…