Маска Зорро
Шрифт:
С момента приезда сеньоры Розалинды прошло около десяти минут, когда к переполненной поляне прилетел еще один экипаж и из него появился дон Марк со своим главным помощником, и совсем скоро из-за отодвинувшейся занавески выглянула Шарлотта с коротким известием о том, что первый нож был извлечен без последствий. Ближайшим слушателем в этот раз оказался сэр Бертрам, но он не успел даже открыть рта, как окно снова захлопнулось, а занавеска встала на свое место. Тем не менее, эта новость взвилась над ночным Эль Пуэбло, словно вихрь, и безостановочно понеслась по бодрствующим кварталам и домам.
Небольшое, мирно спящее на краю света поселение
Фиона сразу же после окончания бала прогнала Шарлотту ночевать к другим служанкам и, таким образом, незамеченной выехала со своим сообщником Хуаном в сторону Пещер. Однако уже через полчаса в крепость примчался один из жителей отдаленного квартала, у которого в ту ночь стоял на страже главных ворот его брат, и сообщил ему совершено непонятную, но, как ему показалось, важную информацию.
Новость о первой фрейлине, врывающейся посреди ночи в спящие дома с криком о Пещерах, подняла на ноги всю британскую свиту и калифорнийский гарнизон в считанные минуты. Сэр Генри распорядился немедленно подготовить экипаж и поспешил за Фионой. Однако в ее спальне никого не было…
Шарлотта поняла все, что происходит, как только увидела неразобранную кровать своей принцессы, но ничего не сказала даже под угрозой ареста. Единственное, что она успела сделать – это незаметно взять из трюмо Фионы спрятанный только в им двоим известном отсеке флакон, еще не представляя тогда, для кого она его несет.
А потом, рассредоточившись по нескольким дорогам, ведущим в сторону главного перекрестка, чтобы не мешать друг другу во время быстрой езды, один из экипажей, в котором находился сэр Бертрам, вдруг встретил двух выскочивших из-за поворота всадников.
Мужчину догнать у них не получилось, равно, как и рассмотреть его лицо, но принцессу Фиону они не узнать не могли…
В лазарете теперь работала целая команда врачей, подарившая, наконец, собравшимся ощущение облегчения. А вкупе с усталостью от бессонной ночи и тяжелых событий оно начало незаметно снижать общий уровень шума и отпускать затянутые вокруг дома губернатора оковы народных требований. Не получив никакого ответа ни от дона Алехандро, ни от советников, ни от Фионы, на протяжении всего этого времени не издававшей ни звука за закрытыми занавесками взятого под охрану экипажа, многочисленные семейства постепенно разошлись по своим каретам и продолжали наблюдение из открытых дверей и окон.
Проведенные Диего и Шарлоттой работы вызвали у сеньоры Розалинды и дона Марка неподдельный профессиональный восторг, и они оба, позже принимая благодарность за свою помощь, наперебой твердили, что без предварительного вмешательства их появление уже могло оказаться ненужным. Перенос всей операции на свежий воздух, создание максимально стерильных условий, отдельное закрытое помещение и грамотная обработка ран сделали, по их словам, почти половину дела. Что же касается ювелирного введения противоядия, столь малого количества которого все равно хватило для того, чтобы вернуть уже почти исчезнувший пульс и дыхание, то здесь они возводили руки к потолку и только и могли что восхищаться оксфордским уровнем обучения студентов.
Изабелла помнила, как по притихшим рядам пробежала волна сведений о том, что операция подходила к концу. И это, пожалуй, было последним в ту ночь, что еще смогло
Молодые люди проследовали до главного перекрестка и только там смогли переложить свою драгоценную ношу в уже ожидающий их и подготовленный к переезду экипаж. Отсюда и до гасиенды губернатора дорога шла гладкой, словно зеркало, что исключало любое запрещенное врачами сотрясение, к тому же необходимо было как можно быстрее попасть в спокойную атмосферу и закрытое помещение. Поэтому, когда карета была готова к отправке и в нее вслед за носилками взошли сеньора Розалинда и дон Марк, перед домом губернатора встала задача найти самую спокойную и послушную лошадь, которая не сделала бы ни одного лишнего шага и понимала бы все команды на уровне мыслей. Это был, пожалуй, один из важнейших вопросов безопасности сегодняшней ночи. И когда, казалось, в упряжку уже была определена опытная и взрослая кобылица дома Веласкес, из-за деревьев, перекрыв дорогу всей процессии, вдруг выскочил огромный черный жеребец.
– Торнадо! Стой! – бросился к нему один из молодых людей. – Не делай резких движений!
Это был первый голос из отряда Зорро, прозвучавший за минувшую ночь.
Вслед за первым молодым человеком наперерез жеребцу поспешили еще трое. Знания о буйном нраве Торнадо, слушавшегося лишь своего хозяина, сейчас привели в ужас не только их, но и всех, кто был рядом и заметил появление столь неожиданного препятствия. Из двух идущих друг за другом карет одновременно выскочили Рикардо и дон Рафаэль. Они и четверо молодых людей встали живой преградой перед мощным творением природы, поднимающимся на дыбы и пытающимся перескочить через их головы.
– Ведите Омегу, быстрее, пока его держат, – послышались обрывочные команды.
Рядом с отпрянувшей от появления Торнадо кобылицей сразу засуетились люди и за минуту впрягли ее в карету. Жеребец все еще бесновался за оцеплением, бешено махал хвостом и угрожающе поднимался на задние ноги.
– Давайте же, езжайте, пока он на месте!
Один из людей Зорро вскочил на козлы и осторожно потянул удила. Экипаж медленно двинулся вперед. В тот же момент Торнадо оглушительно заржал и бросился кобылице наперерез. Она испугалась и тут же попятилась назад.
– Черт возьми! Угомоните его кто-нибудь! – раздались напряженные крики. – У кого есть лассо? Надо его стреножить, пока он не разнес все вокруг!
Торнадо метался в полукольце, в которое уже двумя рядами встали около пятнадцати человек.
– Постойте! – донесся издалека чей-то хриплый голос. – Слышите? Не трогайте его!
Сквозь расступающуюся толпу высыпавших из своих экипажей семей, медленно пробирался какой-то мужчина. Он не мог передвигаться быстро, потому что сильно хромал на одну ногу. Кроме того он был старше всего отряда Зорро минимум на пятнадцать лет и это угадывалось даже сквозь наспех намотанную на лицо маску.