Маска Зорро
Шрифт:
Она не помнила его и он понимал это, равно как и то, что не он был тем, кто ее вырастил. И сейчас уже не было смысла пытаться наверстать упущенное, вернуться в прошлое или броситься играть в воссоединившуюся семью. У них было настоящее, а, возможно, и будущее и сейчас нужно было в первую очередь сделать все, чтобы его обеспечить. Они смеялись и шутили, говорили о разных нелепостях, перескакивали с темы на тему, задавали друг другу вопросы о жизни и даже успели немного углубиться в воспоминания почти пятнадцатилетней давности, поэтому к моменту расставания подошли в совершенно чудесном расположении духа. Дон Ластиньо лучился счастьем и гордостью,
Что касается Керолайн – она практически парила в небесах. Дон Рикардо осыпал ее комплиментами, и, поминутно целуя то одну то другую трепещущую ручку, изливал свои страдания от неудовлетворенности творчеством всех известных ему кулинаров, все мастерство и опыт которых сегодня были навеки попраны белокурым ангелом, снизошедшим на бренную землю Калифорнии от божественных столов Диониса.
– Что ж, план таков, – подвел итоги губернатор после довольно продолжительного разговора с Зорро, содержание которого для большей части собрания осталось неизвестным. – На эту ночь Изабелла уходит с Зорро, Керолайн пока укроется в гасиенде Линарес. Мы, в свою очередь, завтра утром нанесем еще один визит вежливости Фионе, а вечером вновь соберемся и решим, что делать дальше. Если ни у кого нет вопросов – надо расходиться.
– Интересно, как воспримется в крепости такая внезапная болезнь Изабеллы? – задумчиво протянул дон Рикардо.
– Это мы тоже завтра узнаем.
– Хотелось бы, чтобы это было единственной новостью.
– Ну что ж, – властно произнес дон Алехандро, посчитав, что присутствующим пора расходиться. – У каждого из нас свои планы на эту ночь, которую нужно будет провести крайне осмотрительно.
– Всем спокойной ночи, – отреагировал дон Рикардо и, предложив Керолайн руку, двинулся к двери.
– Завтра же мне все расскажешь! – коротко бросила фрейлина в сторону подруги, за что немедленно получила в спину поучительный толчок.
– Еще посмотрим, кто завтра будет вещать, – прошипела в ответ Изабелла.
– Спокойной ночи, – раздался в этот момент голос Зорро, и вся небольшая группа исчезла в ночной дымке.
– У этого мальчика великое будущее, – тихо сказал дон Ластиньо.
– Если бы Диего был хоть немного похож на него…
– Боже мой… – прошептала Изабелла, когда Зорро, наконец, развязал ей глаза, и она оказалась в просторном холле.
За потайной дверью в скале, по крайней мере, Изабелле так говорили ее ощущения, скрывался самый настоящий жилой дом, состоящий, как выяснилось позже, из трех комнат, зала, кухни и шикарной библиотеки. Холл был потрясающе ярко освещен десятками дорогих толстых восковых свечей, расположенных в застекленных нишах так, что от них не поступало в помещение ни гари, ни копоти. Стеклянные дверцы, по всей видимости, имели механизм для открывания, чтобы доставлять новые свечи и убирать старые. Кроме того они препятствовали задуванию пламени от возможных сквозняков, ведь здесь был воздух… Но откуда?
– Принести тебе одеяло сюда? – осведомился молодой человек у онемевшей спутницы.
Девушка перевела на него ошеломленный взгляд.
– Идем, провожу тебя в твою комнату, – подтолкнул ее Зорро и двинулся вперед.
Изабелла на заплетающихся ногах проследовала за ним. Молодой человек прошел по коридору и открыл дверь одной из комнат:
– Прошу.
Девушка осторожно заглянула внутрь, и перед ее взором открылось прелестное помещение,
Это послужило для нее столь необходимым толчком и поводом для смены своей манеры поведения со своим покровителем, которую она уже окончательно для себя определила. Дрожать под его взглядом или умирать каждый раз при звуке его голоса она больше не хотела, да и вряд ли ее хватило бы надолго. Поэтому у нее не было другого выбора, кроме как спрятаться за маску циничности и легкого жеманства. В противном случае эта ночь стала бы для ее сознания последней.
Для начала она искоса взглянула на хозяина дома, однако ничего не сказала и прошла внутрь, но дорогое трюмо с огромным сияющим зеркалом, выполненное, как определил ее опытный глаз, в подлинном стиле маркетри, не смогло оставить ее равнодушной.
– Нравится любоваться на себя по утрам? – язвительно осведомилась полуночная гостья.
Ответа не последовало. Нервно обернувшись в сторону Зорро, Изабелла поймала на себе его ледяной взгляд и решила, что вступила в свою новую роль слишком резко, поэтому в данный момент ей следовало принести свои извинения. Молодой человек никак не отреагировал на ее испуганный лепет и холодно произнес:
– Если Ее Величество пожелает принять ванну, пусть изволит об этом сообщить.
Девушка, определив для себя точку в его тоне, дальше которой заходить было категорически нельзя, скромно потупила глазки и кротко ответила:
– Да, если можно.
Молодой человек покинул комнату, предоставив Изабелле возможность освоиться в новой обстановке и предупредил, чтобы через двадцать минут она была готова.
Девушка присела на стул рядом с трюмо и задумалась.
Двадцать минут, чтобы приготовить ванну. Ему требовалось на это всего двадцать минут. Здесь, в этом каменном доме. В Англии слуги тратили на это гораздо больше времени. В ее покои приносили большой расписной таз, кувшины с горячей водой и прочими банными аксессуарами, а потом Керолайн еще около получаса занималась омовением нежащегося в тепле тела своей подруги. В крепости все было так же, за исключением того, что ванна располагалась в небольшом отдельном помещении, а вместо широких тазов здесь пользовались чрезвычайно удобными деревянными бочками, в которых можно было сидеть на коленях и погружаться за счет этого в теплую воду до уровня груди. Но каким образом предполагалось принятие ванны здесь, Изабелла не могла себе даже вообразить. Кто будет носить ей воду? Помогать входить и выходить из ванны? Кто будет поливать ее? Посторонних людей здесь быть не могло, а Зорро, хоть и носил маску, все же не позволил бы себе зайти так далеко. Изабелла вообще согласилась на это действо лишь для того, чтобы иметь возможность выйти из своей комнаты и осмотреть это удивительное место.
Организовать ванну за двадцать минут…
А на то, чтобы добыть карету, запряженную четверкой потрясающих лошадей ему понадобилось и того меньше. Она помнила, что он вынужден был уйти из ее комнаты в крепости на поиски транспорта, когда увидел на ней и Керолайн платья, совершенно не предназначенные для верховой езды. При этом он не сказал им переодеться и даже не намекнул на их недальновидность – он просто взял и достал посреди ночи экипаж… Конечно, он мог предусмотреть это заранее, но ведь подобное средство передвижение требовало содержания. Вряд ли столь бесподобные экземпляры просто паслись неподалеку от крепости и дали спокойно накинуть на себя узду...