Маскарад (Плоский мир)
Шрифт:
– Да ну? Так просвети меня, что же это за места такие?
– О, Эсме!
– И нечего на меня о-эсмекать! Это не я изобрела Восхитительные Свадебные Трюфеля со Специальными Губчатыми Пальчиками.
– Вот и Грибо не любит летать на помеле. У него очень чувствительный желудок.
Резакофф вдруг заметил, что одна из котомок лениво шевелится.
– Гита, он у меня на глазах сожрал полскунса и не подавился. Так что не рассказывай мне сказки про его чувствительный
Нянюшка Ягг ответила ей беззаботным взмахом руки.
– О, Этим он занимается только иногда, когда уж совсем припрет.
– Он занимался Этим не далее как на прошлой неделе, в курятнике старушки Общипец. Та оправилась посмотреть, что там за шум, так этот наглец даже не потрудился скрыться, а так и продолжал заниматься Этим прямо у нее на глазах. Она потом долго отлеживалась.
– Бедняжка, он, наверное, испугался еще больше ейного, - встала на защиту своего любимца нянюшка.
– Ты же сама знаешь, какая опасная штука эти заграницы. Они разлагающе действуют на неокрепшие умы, - нахмурилась матушка......– Вот ты таскала за собой повсюду этого своего котяру, и теперь посмотри, что он... Да, что такое?
К ним робко приближался Резакофф - в полуприседе, характерном для человека, который, с одной стороны, пытается привлечь к себе внимание и в то же время не хочет лезть в чужие дела.
– Прошу прощения, дамы, вы не дилижанс случаем ждете?
– Его самого, - обрубила та, что повыше.
– Гм, боюсь, следующий дилижанс тут не останавливается. Он едет прямиком до Рыбьих Ручьев.
Старушки наградили его парой вежливых взглядов.
– Большое спасибо, - ответила высокая и опять повернулась к своей компаньонке. - О чем я? А, да. Старушка Общипец долго не могла оправиться от потрясения. Я даже думать боюсь, чему он научится в этой нашей поездке.
– Без меня он чахнет. Он принимает пищу только из моих рук.
– Да. Потому, что все остальные уже не раз пытались его отравить. И знаешь, я этих людей понимаю!
Резакофф печально покачал головой и вернулся к своим бревнам.
Через пять минут из-за поворота показался дилижанс. Лошади мчались во весь опор.. Вот он поравнялся со старушками...
...И остановился. То есть его колеса вдруг заклинило, а лошади ни с того ни с сего встали как вкопанные.
Это было не столько торможение, сколько вращение вокруг своей оси, постепенно сошедшее на нет ярдов через пятьдесят. Возница к тому времени очутился на дереве.
Старушки, не прекращая своего спора, дружно двинулись к дилижансу.
Одна из них ткнула помелом в возницу.
–
– Что значит два билета до Анк-Морпорка? Дилижанс здесь не останавливается!
– По-моему, он сейчас стоит.
– Так это ваших рук дело?
– Наших?
– Послушай, госпожа, даже если бы я здесь останавливался, билеты стоят по сорок, дьявол их раздери, долларов каждый!
– О.
– И почему вы с метлами? - вдруг заметил возница. - Вы что, ведьмы?
– Да. А что, для ведьм у вас особые правила? Или, может, отношение особое?
– Отношение самое обычное! У нас ведьм считают "старыми вешалками, которые любят совать нос не в свои дела"!
На некоторое время воцарилась тишина, а потом, почти сразу, разговор снова продолжился, но уже в совершенно ином ключе. Просто из него как будто бы пропала пара-другая реплик.
– Так как ты сказал, молодой человек?
– Два пригласительных билета до Анк-Морпорка, Для нашей компании это большая честь.
– А места будут внутри? На крыше мы не поедем.
– Само собой, госпожа, конечно внутри. Прошу прощения, тут лужа, я сейчас на колени встану, а вы с моей спины переберетесь прямо в дилижанс. И ножек не замочите.
Дилижанс тронулся. Провожая его взглядом, Резакофф довольно улыбнулся. Оказывается, люди еще не забыли, что такое хорошие манеры, и это приятно.
С огромными трудностями, после громких криков и долгого распутывания канатов под крышей, таинственного незнакомца наконец опустили на сцену.
Бедняга насквозь пропитался краской и скипидаром. Его сразу окружила стремительно растущая толпа из свободного на данный момент персонала и актеров, увиливающих от репетиции.
Опустившись на колени, Агнесса расстегнула пострадавшему ворот рубахи и ослабила веревку, перетянувшую ему шею и грудь.
– Кто-нибудь его знает? - спросила она.
– Да это же Томми Крипс, - узнал один из музыкантов. - Он красит декорации.
Застонав, Томми открыл глаза.
– Я видел его! - пробормотал он. - Это ужасно!
– Видел кого? - спросила Агнесса.
Она огляделась, и у нее вдруг возникло такое ощущение, будто она только что вмешалась в чужой разговор. Со всех сторон доносились голоса.
– Жизель говорила на прошлой неделе, что тоже видела его!
– Он здесь!
– Опять началось!
– Значит, мы все обречены?!– пискнула Кристина.
Томми Крипс схватил Агнессу за запястье.
– У него лицо как у Смерти!
– У кого?
– У Призрака!
– Какого при...