Маски сброшены
Шрифт:
– Я уже жалею, о том, что я рассказал вам эту историю, - вздохнул он.
– Вы приняли её слишком близко к сердцу. А она не стоит того, поверьте мне.
– О нет, стоит!
– возразила Елизавета.
– И вы хорошо сделали, что рассказали её мне. Скажите, когда это произошло?
– Очень давно, - неопределенно ответил он.
– Сколько лет прошло с тех пор?
– Двадцать или около того, - немного подумав, ответил он.
– Постарайтесь припомнить месяц, - почти умоляюще попросила она.
– Это было летом. Кажется,
При этих словах Елизавета резко поднялась из-за стола. Она не в силах была сохранять спокойствие, когда её со всех сторон душили эмоции. В волнении она сделала несколько шагов и остановилась у камина. Владимир проделал то же самое вслед за ней. Он был несколько удивлен и встревожен её странным поведением.
– Где, у кого происходил этот маскарад?
– спросила она.
– Здесь, в Петербурге, в доме госпожи Лейтер. Только сейчас, кажется, этот дом принадлежит не ей.
Елизавета закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Все верно, - еле слышно прошептала она.
Охваченный любопытством и смятением от её вопросов, граф приблизился к ней и, глядя ей прямо в глаза, спросил:
– Почему вас это так интересует?
– На этой девушке было бледно-розовое платье из муслина с короткими пышными рукавами?
– произнесла она с какой-то непонятной интонацией в голосе: то ли вопросительной, то ли утвердительной.
– Да, - ответил он, непонимающим взглядом впившись в нее.
– И на ней была маска, - прерывающимся голосом произнесла Елизавета. Вы не видели её лицо, даже когда были с ней близки.
– Да. Но откуда вам это?..
Елизавета не дала ему договорить. Она судорожно вцепилась в его сюртук и голосом, полным невыразимого волнения, воскликнула:
– Неужели вы ничего так и не поняли? Ведь это была я! Это я была с вами той ночью!
Ее слова прозвучали как пушечный выстрел, который оглушил Владимира. Его ошеломленный взгляд застыл на ней. С ледяным, завораживающим молчанием он, казалось, изучал этот загадочный женский образ и спрашивал себя: "Что это: наваждение или реальность?"
– Вы?
– глухим голосом произнес он.
– Именно я была той девушкой, которая заставила вас потерять голову и предаться сладкому и запретному безумству. А вы были моим призраком, который оставил глубокий след в моей душе.
– Неужели... так бывает?
– Да, - подтвердила она.
– В жизни ещё не такое бывает!
– О Боже!
– произнес он, все ещё находясь в прострации от услышанного.
– Это были вы! Невероятно! Девушка, которая много лет назад завладела моим сердцем и мыслями, и та, которая сейчас дороже мне всех на свете, одно и то же лицо. Ну как тут не поверить в руку провидения!
– О, да!
– Вы! Это были вы!
– повторял он.
– Мне казалось, я почти забыл эту историю, а если порой я вспоминал о ней, то только как о некоем романтическом событии в моей жизни. А сегодня в моей памяти возродилось все, что было той ночью. Я словно вижу все наяву:
– Я тогда сказала: "Вы не могли бы стать моим кавалером на этом балу".
– И я согласился.
– Вы были прекрасным кавалером!
– сказала Елизавета.
– А потом мы остались наедине в той комнате.
– Это была самая лучшая ночь в моей жизни, - призналась Елизавета.
– И в моей.
Она почувствовала, как на её глаза выступают слезы.
– О, вы не представляете, Владимир, - с огромной печалью произнесла она, - как я раскаивалась в том, что не позволила вам увидеть мое лицо, узнать мое имя и, наконец, в том, что оставила вас! Но я очень боялась. Боялась разоблачения, скандала. Я была юной и благопристойной. И в том моем понимании мой поступок казался мне ужасным. На этот маскарад меня привело не легкомыслие, а отчаяние. Я тогда не могла представить, что эта ночь станет для меня роковой.
Владимир ласково притянул её к себе и обнял.
– Не нужно ничего объяснять, - утешительно поцеловав её в висок, произнес он.
– Я понял это ещё тогда. И поверьте, я никогда не держал на вас зла, несмотря на то, что ваше бесследное исчезновение причинило мне огромную боль. Я искал вас. Искал до тех пор, пока не потерял всякую надежду найти вас. Я хотел защитить вас, уберечь вас от того, чего вы боялись, заставить забыть то, что вы пытались забыть в моих объятиях.
От его упоительных речей слезы закапали из её глаз прямо на его плечо. Владимир усадил её на мягкий диван и подал ей белоснежный платок.
– Не нужно плакать, - с нежностью произнес он.
– Мы нашли друг друга это главное. И сейчас мы уже не повторим прошлой ошибки. Сейчас я ни за что не позволю вам ускользнуть от меня, какие бы страхи и неразрешимые ситуации нас не преследовали, какие бы враги, сплетники и мужья не пытались отдалить нас друг от друга. А вы обещайте мне никогда не исчезать бесследно, даже на несколько дней!
– Обещаю, - покорно сказала она.
– Обещайте беречь себя.
– Обещаю.
– И обещайте, что когда вновь станете свободной, когда окончательно уладится это дело с разводом... вы выйдете за меня замуж.
– Обещаю.
От её ответа он резко встрепенулся. Он не рассчитывал, что так неожиданно и скоро его избранница согласится составить его счастье.
– Вы сказали: "обещаю"?
– переспросил он, желая убедиться в достоверности её согласия.
– Да, я сказала: "обещаю", - подтвердила она.
– Вы станете моей женой?
– Да.
– Вы станете моей женой, потому что я оказался тем самым "вашим призраком"?
– Да. И ещё потому что я люблю вас.
– О, Елизавета! Моя дорогая, обожаемая Елизавета!
– произнес он, заключая её в объятия.