Маски сброшены
Шрифт:
– Очевидно, она переняла подобную стратегию у своего сообщника, - с сарказмом произнесла Елизавета.
– Только в отличие от него она продала свое имущество, а не чужое. Что ж, мне остается только пожелать ей попутного ветра!
– Вас это не беспокоит?
– удивился Корнаев.
– Почему меня должно это беспокоить?
– Как знать? Возможно, она сделала так по указу князя Ворожеева. И впоследствии может как-то вам навредить.
– Сомневаюсь! Она сбежала от него, отчаявшаяся и напуганная. А вредить мне ей невыгодно. И честно говоря, мне жаль её. Он использовал
– Однако вы оказались сильнее этих женщин, - заметил Корнаев.
– Это не так!
– возразила Елизавета.
– Довольно часто ему удавалось одерживать верх надо мной. Довольно часто я чувствовала себя уничтоженной этим человеком, сломленной и подавленной. Мне стоило больших усилий противостоять ему.
– Коли так, не стоит медлить с письмом в синод, - полушутя, полусерьезно напомнил Корнаев.
– Да, конечно, - спохватилась Елизавета.
– Где составленный вами текст?
Корнаев передал ей текст письма. Елизавета положила его перед собой, взяла бумагу, перо и принялась писать. Аккуратным почерком выводя буквы, она думала о том, что с этим письмом связаны все её надежды на счастливое будущее. Она думала о графе Вольшанском, о своем сыне и о свободе. О прекрасной, всеохватывающей свободе от ненавистного ей человека! И хотя она ещё не была свободна, но уже наслаждалась этой свободой и чувствовала её легкость всем своим существом.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
"Сегодня все выяснится!"
Эту фразу Елизавета неустанно повторяла с самого утра. Ее сердце трепетало от страха и волнения, когда она думала о предстоящем свидании с графом Вольшанским в его доме. Это свидание должно было стать роковым и, пожалуй, самым значительным в её жизни. Оно не просто обещало положить начало соединению двух любящих людей, но и раскрыть самую большую тайну их жизни.
Елизавета тщательно подбирала наряд для этого свидания. Ей хотелось выглядеть роскошно и соблазнительно, но вместе с тем строго и элегантно. Ее выбор остановился на черном платье из муара с поперечными воланами. Лиф платья и воланы были отделаны серебристой отделкой. Четырехугольное декольте платья и короткие пышные рукавчики подчеркивали её изящество и хрупкость. Бриллиантовое колье и серьги довершали её наряд.
Карета подвезла её к роскошному особняку графа Вольшанского.
– Приехали, ваше сиятельство, - сказал кучер Антип.
Он слез с козел, открыл дверцу кареты и помог выйти своей госпоже. Едва она ступила на землю, как к ней подошел дворецкий графа, вежливо поклонился и предложил провести её до парадного входа, где её ожидал хозяин дома.
При виде Елизаветы лицо Владимира засияло счастьем. Он подошел к ней и с трогательной нежностью взял её ладони в свои.
– Вы пришли?
– с искренней радостью и с некоторым неверием произнес он, словно её появление в его доме было огромным чудом.
– Я так боялся, что вы не придете.
– Я не могла не прийти.
– Пройдемте, - пригласил он её.
– Оставьте здесь ваш плащ и шляпку.
Тот же самый человек, что встретил её у ворот
– Вам очень идет это черное платье, - сделал ей комплимент Владимир. Оно так гармонирует с цветом ваших волос и оттеняет белизну вашей кожи.
Елизавета благодарно улыбнулась. Владимир предложил ей руку и она грациозно на неё оперлась. Он привел её в роскошную залу, в центре которой горел камин, а чуть далее находился стол с восхитительными яствами. Он усадил её за стол и сам сел напротив. По его едва заметному сигналу появился человек и разлил вино в их бокалы.
– Спасибо, - негромко сказал ему Владимир, затем ещё тише добавил: Можешь пока быть свободен. И сделай так, чтобы нас никто не беспокоил.
– Слушаюсь, ваше сиятельство, - сказал тот и удалился.
Ужин был великолепен. Елизавете никогда ещё не приходилось испытывать на себе такое красивое мужское обхождение. Его взгляд очаровывал её воображение, его голос - ласкал слух, а его внимание - приятно согревало душу. Однако несмотря на то, что обстановка этого ужина была довольно расслабляющей, Елизавета не могла избавиться от напряжения. Напряжение не позволяло ей в полной мере насладиться предложенными её взору и манящими своими аппетитными запахами угощениями. Она едва пригубила вино и испробовала некоторые из блюд.
– Вы так прекрасны при этом играющем свете камина, Елизавета, произнес Владимир, не скрывая своего восхищения.
– Ваши глаза так необыкновенно сияют. Они похожи на звезды, сияющие на ночном небе. Именно такое определение я составил о ваших глазах, когда впервые в них заглянул. А сейчас эти звезды кажутся мне особенно яркими. В них словно застыла мозаика из неведомых мне чувств, и эта мозаика словно пытается что-то мне открыть.
Елизавета непроизвольно вздрогнула.
– Однако вы очень напряжены, - заметил он.
– Я чувствую это. Почему? Вас что-то пугает?
– Нет, - возразила она.
– Вам известны чувства, которые я испытываю к вам, - с нежностью произнес он.
– Я искренне люблю вас, Елизавета. Эта любовь пламенная, сильная, но в то же время добрая, нежная и чистая. В моей душе нет ничего такого, что могло бы вас напугать.
– Я знаю, Владимир, - глядя ему в глаза, произнесла она.
– Тогда расслабьтесь. Позвольте себе насладиться очарованием этого вечера, а мне позвольте насладиться тем, как улыбка играет на ваших устах.
Она почувствовала, как от его сладкого и упоительного голоса её окутало блаженство. Если бы не тайна, которую необходимо было раскрыть и раскрыть именно в этот вечер, она бы с головой окунулась в это блаженство и позволила ему затянуть её как можно глубже.
– Я не могу, - произнесла она.
– Я должна с вами поговорить. Это очень важно.
– Хорошо. Я вас слушаю.
– Помните, вы рассказывали мне одну историю о девушке, с которой вы познакомились на маскараде и которая потом бесследно исчезла?