Маски трёх эпох. Посланники
Шрифт:
– Позволите спросить, витар? Каковы возможности вашего невероятного судна?
– Очень большие, – ответил ожидавший этого вопроса Лант. – Кроме того, что вы уже видели, она не зависит ни от ветра, ни от морских течений, может очень быстро менять скорость и направление движения.
– Это на самом деле удивительно, – согласился лейтенант. – Но ей нужен экипаж. Не станете же вы уверять, что справитесь со всем без людей? А если на вас нападут? Идёт война… У вас наверняка есть оружие – без него не выходят в море даже торговые суда.
– Видите ли, – улыбнулся
Лант сказал неправду. На самом деле яхта была не морской, а космической, созданной по образцу хранившихся в архиве Шалорна чертежей, и вполне могла путешествовать хоть до Плутона. С соответствующей скоростью, разумеется. Ну а двадцать узлов… Сказать так было проще для всех: скорость для этого мира очень большая, но все-таки реальная. И для яхты, и для наземных экипажей.
– Яхту могут окружить и расстрелять из пушек. – Лейтенант взглянул на держащийся метрах в ста от нас шлюп. – Разве вы не дадите отпор.
– Яхта имеет защиту, мы называем это энергетическим полем, – объяснил Лант. – Ядро, выпущенное по нашей яхте, отразится с той же скоростью и траекторией. Если ваш командир захочет дать по нам залп… Пострадают ваши люди. Это не угроза. Мы на самом деле не имеем на борту оружия. Мы защищаемся иначе – отражая чужой удар, как зеркало отражает луч света. И не имеем нужды в нападении. Для дипломатической миссии это вредно.
– Вы позволите? – Я вмешалась в разговор. – Пора перейти к делу. Мы пригласили вас на борт, чтобы вы передали – через своё начальство, разумеется, – официальное письмо правителя Шалорна к императору Александру. Хочу предупредить: при вскрытии конверт изменит цвет, и никакие таланты химиков не помогут. Простите, но это необходимая предосторожность.
Я невольно улыбнулась, вспомнив виртуозов перлюстрации дипломатической корреспонденции. потом продолжила:
– Однако содержание письма не является тайной, и вы можете передать его своему руководству. Правитель Шалорн хочет установить дипломатические связи с императором Александром и просит его величество принять нас в качестве полномочных послов государства Лорн. Ответ мы будем ждать здесь через неделю. В случае отказа мы уполномочены по своему усмотрению установить дипломатические отношения с любым государством как в Старом, так и в Новом Свете. Учитывая возможности государства Лорн, отказ не принесёт пользы России. Знания Лорна велики, эта страна обогнала вас на сотни лет, и именно знания хочет предложить в обмен на то, что потребно её народу.
Лейтенант едва заметно усмехнулся. Обычный военный, он не понимал, что время власти парусов на море и лошади на суше ушло. Наступало время науки, увеличивающихся скоростей и… смертоносного для тысяч людей оружия.
Я отогнала эту мысль и заговорила о другом:
– Также мы просим вас доставить в Петербург семью князя Баратаева. И, если ответ его величества правителю Шалорну будет благоприятным, то через неделю, когда вы доставите
– А где этот экипаж? – спросил лейтенант. – Я не видел ни одного человека.
– Пойдёмте, мы закончим нашу экскурсию, и вы познакомитесь с этими людьми, – встал Лант. – Мы вынуждены несколько ограничить их свободу, поскольку некоторые из них, не занятые делом, могут представлять угрозу находящимся на борту женщинам. Прошу дам вернуться в гостиную. Князь, вы будете сопровождать нас или останетесь с дамами?
Князь, разумеется, пошёл с мужчинами, я, княгиня и княжна вернулись в общую комнату.
Мужчины пришли через полчаса и лейтенант вместе с Лантом спустились к шлюпке. Вскоре в гостиной появился мичман, а шлюпка отошла от яхты и поспешила к шлюпу.
Следующие два часа были заняты переговорами, сборами пассажиров (несмотря на вечер, княгиня потребовала, чтобы её доставили в Петербург, ну или хотя бы в Кронштадт немедленно!) и всеми теми хлопотами, которые так выматывают и уезжающих, и хозяев.
– Где моя горничная?! – попробовала повысить голос готовая к отъезду княгиня.
– Всё ещё болеет, – спокойно ответила я, подавая бонне сумку со сменой одежды для неё (женщина ведь потеряла всё, а нам не в убыток) и с игрушками для малышей.
– Тогда пусть болеет и дальше! Мне она не нужна. Денег не получит! И рекомендательных писем! – Княгиня опомнилась и сменила тон. – Прошу вас, вита, если вас не затруднит, передать ей это.
Спорная честь. Но княгиня Баратаева была в своём репертуаре.
Я пожала плечами. Жюли ещё несколько дней не сможет выйти из комнаты, настолько слаба. А потом… Мне тоже требуется горничная, чтобы объясняла, для чего нужны все эти местные женские штучки.
Наконец князь, уверив нас, что лично посодействует нашему делу, забрал своих домочадцев и сел в шлюпку. Взамен него на борту яхты оставался знакомый уже мичман Унковский. Он был как бы гарантией для обеих сторон: русским – что наша яхта не уйдёт в море, и мы не свяжемся с кем-либо – от французов до гипотетической армады Лорна (хотя такая гарантия и была призрачной); нам – что через неделю мы получим хоть какой-то ответ.
– С ног валюсь. И голова чугунная, – рухнул в кресло Лант. – И это даже не переговоры, а только переговоры о переговорах. Сколько сейчас? Двенадцатый час? Пошли спать!
После отъезда князя мы наконец получили немного свободного времени, чтобы осознать, что вообще происходит и к чему нужно готовиться. Все книжные знания, собранные нами за месяцы подготовки к посольству, теперь казались не связанными с реальностью значками на листах бумаги. Мир девятнадцатого века, с которым мы едва столкнулись, был совсем другим – речь, поведение людей, манера двигаться и тем более восприятие действительности. И мы получили время, чтобы осмыслить всё это.