Маски
Шрифт:
Капелькин, с которым уже никто не советовался, должен был составить проект распоряжения и пустить его вверх по всем ступенькам.
Так родилось распоряжение «Строить!».
Завизировав его, Капелькин отнес документ Помидорису.
Помидорис прочитал бумагу и серьезно сказал:
— Ага, значит, снизу поддерживают? — и расписался.
Потом на распоряжении появились подписи Унзеренко и Акишина.
Но когда дело дошло до Хоботова, то он задумался.
— А стоит ли строить, Акишин? А? Вы
— Продумали… вообще… — нетвердым голосом ответил Акишин.
— А вы не полагаете, что это испортит пейзаж города?
— Полагаем, — на всякий случай сказал Акишин.
— Не кажется ли вам, что задымленность большая будет?
— Кажется! Кажется! — уловив ход мыслей Хоботова, воскликнул Акишин.
— Тогда так: посоветуйтесь еще с нижестоящими и подготовьте документик…
Акишин советовался с Унзеренко, Унзеренко — с Помидорисом, бумажка вернулась в первую инстанцию — к Капелькину.
А Капелькину уже сообщили, что сказал «сам»: «Пейзаж… задымленность…» Решение ясное: «В строительстве отказать».
И снова проект распоряжения пополз вверх, обрастая визами.
И снова Хоботов его не подписал.
— Значит, отказать, говоришь, Акишин?
— Отказать, Иван Сергеевич.
— А все-таки для удовлетворения растущих…
— Так-то это так, но мы тут посоветовались.
— С кем же вы советовались?
— Я с Унзеренко, Унзеренко с Помидорисом, Помидорис с Капелькиным…
— Ага, значит, Капелькин готовил этот документ? — строго спросил Хоботов, постучав пальцами по столу. — А не кажется ли вам, товарищ Акишин, что этого Капелькина надо уволить и взять на его место более крепкого товарища?
— Кажется! — с готовностью ответил Акишин.
— Ну, вы посоветуйтесь с нижестоящими…
Я вас слушаю! (кинорассказ)
На экране — телефонный аппарат. Литеры на диске образуют слово: «ТЕЛЕФОН».
…Крупным планом — дверь, снятая изнутри квартиры. Звонок. К двери подходит Костиков — мужчина средних лет. Довольный, сияющий. Открывает. Входит его жена Анфиса Петровна, нагруженная покупками.
— Фиса, у нас новость! — радостно восклицает Костиков и тянет супругу в комнату. — Скажи, что изменилось в комнате, пока ты ходила в магазин?
Анфиса Петровна оглядывает комнату и видит на тумбочке телефон.
— Телефон! — восхищенно говорит она. — Ох, сколько же мы его ждали!
Анфиса Петровна кладет покупки на стол, снимает пальто и входит в прихожую.
Раздается телефонный звонок. Костиков снимает трубку. Отвечает:
— Нет, вы ошиблись. Это не диспетчерская такси.
Снова звонок.
— Нет, не такси. Частная квартира.
Раздается еще несколько звонков подряд. Костиков поочередно отвечает заказчикам. Сначала
— Такси? Какое такси? А автобус вам не нужен?
— Такси нет. Могу прислать самосвал.
— А шагающий экскаватор не хотите?
Снова звонок. Костиков спрашивает:
— Какой вы номер набираете? 70–80? Но это же частная…
Вошедшая Анфиса Петровна отталкивает Костикова, берет трубку, набирает.
— Справочная? Скажите, 70–80 — это номер вызова такси?.. Что? С сегодняшнего дня другой? А был этот? Этот?!
Анфиса Петровна, помрачневшая, кладет трубку.
Комната Костиковых. Часы. Стрелки показывают два часа ночи. Костиков и Анфиса Петровна спят.
Звонок. Костиковы вздрагивают и поворачиваются с левого бока на правый.
Звонок. Поворачиваются с правого на левый.
Звонок. Поворачиваются с левого на правый.
Звонок. Костиков встает, берет трубку.
— Что? Какого черта я сплю? Странно… У вас жена рожает? У меня тоже.
— Витя, накрой телефон петухом от чайника, — упавшим голосом говорит Фиса.
Костиков шлепает по комнате, снимает с чайника петуха, накрывает им телефон. Отходит, но звонки все равно слышны. Тогда он снимает с телефона петуха, берет одеяло и завертывает в него трепыхающийся телефон.
Звонки все равно слышны, тем более что нервы у Костиковых уже разыгрались. Тогда Костиков начинает забрасывать телефон подушками, потом взгляд его останавливается на петухе. Он решительно надевает его на голову и неуклюже — так как ничего не видит — ложится рядом с супругой.
Приемная. Секретарша. Массивная дверь, на двери табличка: «Начальник телефонного узла Жежеренко Н. Г.».
На стуле сидит печальный Костиков, лицо зеленое, под глазами мешки — следы изнурительной ночи.
В приемной — мертвая, томящая тишина. Только тикают часы.
Костиков нетерпеливо дергается, потом говорит секретарше:
— Послушайте, я жду уже целый час! Когда же…
Секретарша перебивает:
— Товарищ Жежеренко просил но беспокоить — занят. — И снисходительно-успокоительно, нараспев добавляет: — А вы почитайте газетку…
— Но ведь сейчас время приемное! — недоуменно и с возмущением говорит Костиков.
— …или «Огонек»… — продолжает секретарша, не обращая внимания на доводы посетителя.
— Но я не могу…
— …или «Советскую женщину»…
На лице Костикова раздраженно-ироническая усмешка. Он спрашивает, повысив голос:
— А «Крокодила» в этом доме нет?
— Вы, кажется, угрожаете… — многозначительно замечает секретарша.
В эту минуту Костиков срывается со стула и устремляется в кабинет. Выбежавшая из-за стола секретарша задержать его не успевает.