Мастер меча тысячелетней выдержки. Том III
Шрифт:
Удар настиг её сзади. Да, верно, раны-то затягивались — но выплеснутая кровь оставалась. Я даже специально подстёгивал её Даром Шезму, чтобы выливалось побольше.
И сейчас небольшой, но очень острый клинок из её же собственной кристаллизированной крови вонзился Артемиде в шею сзади, прямо напротив позвоночника. Это уже не жалкая стекляшка, это уже то оружие, что может по-настоящему навредить Богу.
Артемида вскрикнула от гнева, боли и неожиданности; она дёрнулась, и тёмная накидка упала на
Чёрт. Кажется, сломано ребро. Несмотря на все божественные усиления.
— Ты жалок! — выплюнула Артемида. — Жалок и смешон. Удар в спину с помощью волшебных фокусов? Сработало на первый раз, но больше я тебе…
Кинжал из крови устремился к ней снова, но она отбила его рукой; рана уже затянулась, а потому вытянуть больше крови не получалось. Я попытался подняться, но боль в сломанном ребре дала о себе знать, и я замешкался на секунду.
Когда я встал на ноги, Богиня была уже в нескольких шагах.
— Хватит, — выплюнула она. — Поиграли — и достаточно.
Чёрт, я и правда не успеваю!.. В Артемиду полетели сразу два стеклянных осколка; та отбила их, даже не глядя.
— Серьёзно? — рассмеялась Богиня. — Это всё, что ты можешь? Кидаться стеклом?
— Давай!!! — заорали с другого конца зала. — Она не смотрит!
…чего?
Артемида тоже обернулась — и в её глазах мелькнуло изумление.
— Да сколько тут ещё смертных, в этом лабиринте?! — в гневе рявкнула она. — Я же уже прикончила троих…
Это она про кого? Про тех ребят, что были с Петей и Стерлингом? Мда, не повезло им… ну, хотя бы время потянули.
Впрочем, сейчас это было не главным вопросом. Главным вопросом было — эй, какого хрена они творят?! Стерлинг, идиот, вернуться к Диту хочешь?!
Но нет; он стоял посреди зеркального коридора, отражаясь в зеркалах, и держал в руке здоровенный осколок; ладонь Стерлинга была тоже обмотана обрывком хитона, грудь гордо выпячена вперёд…
— Я… я несколько месяцев качался в царстве мёртвых! — чуть заикаясь, объявил он. — Продержался в самом его сердце!.. П-подходи, я тебя…
Но у него же нет сейчас божественной силы! Он что, правда думает, что небольшая тренировка с мечом и камнем его защитит?..
— Эй! — зарычал я, вставая на ноги. — Это ведь между нами! Тобой и мной, Артемида!
— А тебя это волнует, да? — на лице Богини появилась садистская улыбка. — Выживет этот червячок или нет? Что ж, значит, придётся убить его первым, чтобы ты успел всё увидеть!
Вот же сука!.. Нет, кажется, я был о ней слишком хорошего мнения. С такой гадиной у нас бы ничего не вышло — ни в одном из миров!
Артемида метнулась вперёд, в Пете, который стоял, раскинул руки и ожидая её; я — бросился за ней, стараясь
То, как странно шевельнулись золотые нити, свисающие со всех сторон, я отметил лишь краем сознания — и Артемида, кажется, не заметила вовсе.
Во всяком случае, когда целый пучок нитей протянулся прямо перед ней, Артемида не обратила на это внимания и со всего размаху грохнулась на пол.
— Давай!! — заорал голос Пети откуда-то сбоку. — Сизиф, хватай копьё!!!
Откуда он сейчас это… впрочем, неважно; он прав — нужно спешить, простой удар её не остановит. У меня секунда или две!
Подватив копьё, я с размаху, с силой всадил его прямо в спину Артемиде; хлынула золотая кровь — на этот раз достаточно, чтобы Дар Шезму было не остановить. Золотые нити замелькали вокруг неё; крича и сыпля оскорблениями, Артемида попыталась шагнуть ко мне, но нити удержали её. Нити Судьбы и нити её собственной крови, золотые, почти неотличимые друг от друга и одинаково прочные. Кровь сплеталась в клетку, а нити Судьбы спелёнывали её, душили…
— Сизиф! — заорал мне Петя почти на ухо. — Доставай фолиант! Она слаба в таком состоянии, но если она вырвется…
Да, это верно. Я спешно достал книгу, распахнул её… крепкая обложка не повредилась даже после того, как я несколько раз врезался в зеркала.
— Сизиф!!! — заорала Артемида, пытаясь вырваться из клетки. — Я не просто прикончу тебя… муки Дита покажутся тебе…
Собственная кровь покидала её тело, а неразрушимые нити Судьбы не давали двинуться. Будто кто-то наматывал их вокруг неё, удерживал…
Но кто?
Внезапно меня осенило.
— Плащ?!!
— Ага! — согласился довольный Петин голос. — Плащ Артемиды, мы же это проходили! Кто его наденет, того невозможно заметить, пока он сам этого не захочет.
Крик Богини становился всё тише, её тело истаивало на глазах, усыхало, рассыпалось…
Вот и всё. Я победил.
Нет — мы победили.
— Прости, — вздохнул я, закрывая фолиант. — Дело всё-таки не во мне. Дело в тебе, Артемида.
Её прах, осевший на каменный пол, безмолвствовал.
Я устало рухнул следом; ребро болело, порезы во всему телу саднили.
— … и что бы ты делал, если бы она не уронила свой плащ? — спросил я у появившегося прямо из ниоткуда Пети.
— Не знаю, — тот пожал плечами. — Придумал бы что-нибудь. Я, знаешь ли, импровизировал.
Он снова постучал себя по виску.
— Как я и говорил, Боги из-за своей мании величия довольно тупые. Даже не то, чтобы глупые, просто… неспособные на гибкость.
— И очень одинокие, — вздохнул я, поднимаясь. — Ведь ей самой не хотелось… такого. Но она же Богиня, хаос её раздери… вот и убедила себя, что нужно соответствовать.