Мастер меча тысячелетней выдержки. Том III

Призывающий Оро

— Вот-вот! — поддержал его Стерлинг.

Я смерил их скептическим взглядом.

— Да, именно так я и думаю. Вы обычные люди; без обид, но в схватке против могущественной Богини…

— Именно люди нашли способ убивать Богов! — Петя буравил меня взглядом через очки. — Обычные люди! Не надо думать, что если ты мифический герой, значит, ты тут лучше нас!

Я усмехнулся.

— Герой?.. Как меня только не называли, конечно… но вряд ли я когда-то считал себя героем. Нет, дело не в том, мифический или не мифический, а в том, что я вобрал в себя остатки силы Аполлона. И даже это не

гарантирует мне победы. А что у вас?

Стерлинг и Петя переглянулись; кажется, до них уже дошло, что я прав, но уязвлённое самолюбие на давало в этом признаться.

— П-поэтому я и спросил, что дальше! — уточнил Петя. — Какой план?

Я покачал головой.

— План — выжить. Ну, знаете, не умереть.

Повисла пауза; размяв шею, я продолжил:

— Так уж вышло, что Артемида… чувствует, когда я думаю о ней. Давняя история, довольно забавная, что и говорить… как только я начну вспоминать это, она меня найдёт.

В голове кольнул; сейчас голос Артемиды звучал где-то вдали — план с тем, что она не станет искать меня возле Аполлона, сработал — но вот-вот она почует меня и направится прямо сюда.

— И как только она появится, — заключил я, — мы сразимся и я постараюсь прикончить её — используя всё, что есть для этого. Эх, меч бы сейчас, хоть самый плохонький…

Я поморщился. Увы, призывать мечи из ниоткуда, как некоторые, я не умел, и даже монструозный меч Данте остался у Хаска, в роще Диониса.

— … осколок зеркала, — неожиданно заморгал Петя. — Если отколоть достаточно длинный…

— Думаешь? — сощурился я. — Кажется, это магическое, непробиваемое зеркало.

— Для человека да, — Петя заговорил быстро и увлечённо, поправив очки на носу. — Но в тебе же божественная сила! Что, если ты попробуешь?

— А что насчёт рук? — я поднял бровь. — Знаешь, если брать осколки голыми руками, долго сражаться не сможешь.

Метнувшись вперёд, Стерлинг быстро схватил лежащий на полу хитон Аполлона — и скорее кинулся обратно, пока из провала-колодца не вылезла на звук какая-нибудь тварь.

— Вот! — он кинул его мне. — Обмотай руки, сгодится!

Хм. Ладно!.. Рванув полоску ткани от хитона — по счастью, он был обычным, а не каким-нибудь божественно крепким — я обмотал ей кулак и со всей силы шибанул по зеркалу.

Гулкий звук разнёсся по лабиринту; стены чуть затряслись… а на стекле появилась трещина.

Небольшая. Но всё-таки это уже кое-что. Значит, стекло не неуязвимо!

Воодушевлённый этим, я ударил снова. И снова, и снова, и снова… Петя и Стерлинг предусмотрительно отошли подальше.

Новый удар… и я тоже поскорее отскочил в сторону. С ужасающим грохотом, звоном и скрежетом стекло начало осыпаться вниз, на пол — большими осколками, многие из которых вполне можно было использовать как оружие.

— Отлично, — пробормотал я, подхватывая один из них. Если разобьётся, можно будет взять другой… тут их много, и они явно крепче обычного стекла. Я поднял взгляд на дыру в зеркале… однако дыры не было. Та затягивалась сама собой, не давая разрушить лабиринт Судьбы.

— Я же говорил, что получится! — Петя постучал себе по виску. — Может, у людей нет столько силы… зато у них есть кое-что получше. Смекалка!

— Ага,

ага, — согласился я. — Боги свою давно растеряли, слишком поверили в собственное всемогущество. А теперь вам бы всё-таки убраться куда подальше, чтобы вас не зацепило! Ну, хотя бы, за эти свисающие нити.

Я усмехнулся. Конечно, маскировка смешная, скорее для галочки, но… Если Артемида увидит меня, ей будет уже не до того, чтобы разыскивать спрятавшихся за тонким и ненадёжным укрытием смертных. А там… всё решит наш бой. Пан или пропал, других вариантов нету.

На сей раз Петя и Стерлинг спорить не стали; послушно убрались куда-то за золотые нити Судьбы. Ну… поехали.

— Артемида!,. — громко позвал я. — Я тут думаю о тебе. Вспоминаю… старые, добрые деньки!

Проклятие Богини не давало мне рассказывать об этом никому, но воспоминания и правда воскресали у меня в голове. Раньше я сдерживал их, не давал им расцвести буйным цветом, но теперь картина нашей прошлой встречи буквально вставала у меня перед глазами. И, несмотря на то, что череп тут же пронзила стреляющая боль, я улыбался.

Кто бы мог подумать, что Богиня-девственница окажется так хороша в постели! Божественно хороша, чего уж.

С чего же тогда всё началось? Кажется, с охоты…

…Артемида — Богиня охоты, и вполне логично, что она же и лучшая охотница во всех мирах. Мне же позарез нужно было поймать одну мифическую птицу, чьи перья, по легендам, даровали бессмертие. Загвоздка была в том, что птица не даётся ни одному охотнику, и лишь лучший из лучших сможет отыскать её след.

Так я и уговорил гордую Богиню присоединиться ко мне в этих поисках. Тут всё просто: когда ты веками и тысячелетиями охотишься, когда любая дичь для тебя — так, мелочь на один зубок, ты хватаешься за всё, что похоже на настоящий вызов. Дичь, которую ещё никто — даже ты! — не ловил, невзятая величина. Артемиде хотелось взять её, и она пошла со мной.

Каков был итог этого поиска?.. Птицу мы так и не поймали. Нет, мы нашли её… а вместе с ней нашли и причину, по которой её никто не видел. Видимо, бессмертие птицы не распространялось на неё саму, и тварь давно сдохла; мы отыскали лишь выбеленные временем кости, а от перьев не осталось ни намёка. Правда они что-то там даровали, или это была лишь легенда?.. Узнать это было уже не суждено.

Разочарованные неудачей, мы пустились в обратный путь, обсуждая разных прочих редких тварей и методы охоты. Постепенно, за этим непринуждённым разговором, грань между смертным и Богиней на время стёрлось, и вот уже Артемида рассказывала какой-то забавный случай с охоты, а я от души смеялся над ним.

Так всё и произошло — ночью, на ближайшем привале. А наутро Артемида, осознав произошедшее, вновь натянула маску холодной Богини, резко заявила, чтобы я, смертный червь, забыл всё, что произошло, и наложила проклятие молчания, не дающее кому-либо рассказать о случившемся. Миг — и она уже растворилась в воздухе.

Как об этом узнали её божественные родственнички? Кто знает… у Богов везде глаза и уши. Сейчас важно было не это, а то, что её проклятием можно было воспользоваться. Картины прошлого, казалось бы, давно стёртые из памяти тысячей лет в Аду, воскресали в сознании.