Мастер спорта в догонялки
Шрифт:
После чего мои руки резко подняли вверх. Вынуждая наклониться и двигаться, согнувшись «буквой зю» или же, как ещё говорят, «в позе ласточки». Один из комитетчиков почти прикасался дулом к моему виску. А другой, отставая на пару шагов, контролировал, готовый при любой неожиданности, открыть огонь по моей бренной но, тем не менее, горячё любимой вашим покорным слугой, тушке.
Когда вышли за дверь, ни Олега Авдеевича ни, тем паче директора, в окрестностях не наблюдалось. Хотя, может быть, оно и к лучшему. Ибо сказать, во всяком
Да и, семеня уткнувшись мордой в колени, сделать это было, по меньшей мере, проблематично.
Меня выволокли через служебный вход и, усадив на заднее сидение чёрной «Волги», приковали к ручке двери. Задействовав для этого ещё одну пару наручников и, таким образом, лишая возможности вновь обрести свободу. Ну и, заодно, пресекая попытки отчебучить что-нибудь необдуманное.
То есть, очередную, ведущую в беспросветную запиндю глупость. Навлекающую ещё больше бед на мою дурную и бесшабашную голову.
— Посиди пока. — Захлопывая дверцу, пробормотал один из КГБэшников. И, дабы в мою, как уже неоднократно упоминал, не отличающуюся особым умом и сообразительностью голову не пришло ничего ненужного, прошипел. — И без фокусов!
Потом, зачем-то а, скорее всего для пущей убедительности, показал мне через стекло кулак и, приглашающе дёрнув подбородком, предложил коллеге отойти немного в сторону.
«Шептаться будут». — Тут же понял излишне догаденький я.
И тут же пожалел, что не озаботился умением читать по губам.
Кстати, почему-то имел твёрдую уверенность, что смог бы овладеть этим, в общем и целом, довольно-таки непростым искусством, не то, чтобы с совсем уж необременительной лёгкостью. Но и особых затруднений мне бы это не доставило.
Хотя, филя толку горевать о несбыточном, и быть сильным задним умом? Не умею, да и хрен с ним!
К тому же, оба серьёзных дядьки, словно подслушав мои сумбурные мысли, повернулись к машине спинами и начали разговор.
Движимый любопытством, я даже начал напрягать слух. Но, так как нас разделяло стекло то, даже хоть что-нибудь, разобрать не получилось.
Ещё раз мысленно «махнув рукой» я постарался усесться поудобнее и закрыл глаза. Мысли «уйти в отрыв» прямо сейчас благополучно затолкал на самое дно сознания. Ибо, несмотря на то, что сделать это мог бы в любой момент, ненужных глаз и всевозможных свидетелей, всё ещё было великое множество.
К тому же, не угасала надежда, что о моей временной, столь любезно предоставленной Викой и Сергеем квартире оба цербера не знают. И, побеги я сию секунду, начнут «рыть землю» и, скорей всего, обязательно и очень скоро о ней узнают.
А там, как вы помните, целая куча материальных ценностей. Которые, вне всякого сомнения, помогут одному придурковатому товарищу, затеряться на необъятных просторах Советского Союза.
«А может, за кордон рвануть»? — Пока ещё чисто гипотетически размышлял я. — «Перейти границу с Китаем,
А чё? Устроюсь моряком на торговое судно. Поколесю по свету, посмотрю мир. Может, под влиянием момента, сойду на берег где-нибудь во внутренних Индонезийских водах. И, прибившись к пиратам, наведу шороху и обязательно экспроприирую у них бОльшую часть награбленного.
При мыслях о смуглых, прокопченных до черноты флибустьерах и тёплых водах южных морей, повеяло чем-то знакомым и непроизвольно вызывающем улыбку. Какие-то смутные образы замельтешили на краю сознания. Но, поскольку, сидеть пристёгнутым наручниками в служебной «Волге» и, при этом, мечтать о несбыточном было верхом абсурда я, с лёгким таким сожалением, отложил эти сладкие мысли на потом.
Кстати, языковой барьер меня не волновал от слова «вообще». Не то, чтобы я ощущал себя эдаким полиглотом. Но, покопавшись в голове, с удивлением обнаружил, что могу понимать и, даже возможно, уверенно и спокойно общаться на нескольких языках.
В общем, несмотря на своё, как бы «незавидное» положение я, без страха и никому не нужных и, в большинстве случаев, непродуктивных душевных метаний, с оптимизмом смотрел в будящее.
Жалко, конечно, что так вышло. Только-только ведь по-настоящему жить начал. И, вроде бы, слава Создателю, всё складывалось более-менее удачно. И, ежели б не один, слегка охуевший, то есть, прошу прощения за мой французский, чувствовавший себя неподсудным и, потому, потерявший берега от вседозволенности, «золотой мальчик», жил бы, да не тужил.
Но, что сделано — то сделано. Фарш назад не провернёшь. А, надеюсь уже похороненные, трупы, оживить невозможно.
Так что, посижу пока… Подожду… Пусть, привезут меня, куда хотели. Засунут в каталажку и оформят, как полагается. А уж потом, дотерпев до ночи и выждав, пока задержавшие меня КГБэшники чуточку успокоиться, свалю.
Тем временем, оба сотрудника грозного и безжалостного ведомства, вели напряжённый разговор.
— Ты чего это, так резко за него взялся? — Негромко спросил один, намекая на столь поспешное задержание. — Вроде ж, договаривались сначала попугать. И, уж потом, посмотрев на реакцию, принимать более жёсткие меры.
— А ты что, не понял? — Искоса взглянув на коллегу, так же тихо поинтересовался второй. — Ты же, наверное, и сам допёр, что этот волчара вот-вот был готов пойти в отрыв! — И, вспомнив холодный и явно оценивающий взгляд молодого спортсмена, зябко передёрнул плечами и признался. — У меня до сих пор мурашки по коже…
— Да… Непростой хлопец… — Соглашаясь, неопределённо промычал первый. И, так как говорить, воде бы, более было не о чем, повернулся к служебному автомобилю. Чтобы, увидев появившуюся на крыльце молодую девушку, смачно и весьма недовольно выругаться. — Блядь! Принесла ж козу нелёгкая!