Мастер волшебного слова
Шрифт:
– Эх, - расстроился Евшиков, - это паук, что ли? Не, я его веником Никитичны напугал, он там вечно сидеть будет. Слышь, зеркало, мне Булата найти надо. Подскажи, а?
– Кричи, - кратко ответило отражение и погасло.
Осторожно поставив зеркало на место, Евшиков широко раскрыл рот и взвыл:
– Була-а-а-а-ат!! Була-а-а-а-ат!!
И тут выяснилось, что в одной из стен есть дверь. Эта дверь распахнулась и знакомый голос спросил:
– Евшик, ты? Чего орёшь?
На пороге появился Булат. Вид у него был пасмурный.
–
– Зачем?
– Заблудился, думал дорогу у тебя спросить.
– У меня? В архиве?
– багатур иронично улыбнулся, - а почему это я должен, здесь, находиться?
– Мне тебя зеркало показало.
– Само, что ли?
– Не, я спросил.
– А зачем? Соскучился?
– Не, просто вспомнился...
– Понятно, - сказал багатур, обозревая разбросанные на столе свитки, - врать не умеешь. Ладно, пойдём.
– Куда?
– занервничал Евшиков.
– Не трусь, - Булат покровительственно потрепал его по руке, - выход покажу.
Они прошли в соседнюю комнату, заставленную ровными рядами столов и бесконечными стеллажами с книгами и свитками.
– Что это за комната?
– Евшиков с недоумением огляделся.
– Нравится?
– его спутник тоже огляделся, только с удовольствием, - наша библиотека. Одна из лучших, между прочим!! Эх, Евшик, всё-таки, ты тупой и неучёный, невежественный какой-то. И как ты таких дел наделал?
– А это точно я?
– опасливо спросил Евшиков, - я, конечно, в свитках всякое увидал, но пребываю в сомнениях...
– Чего?!
– Звука нет, - отдышавшись от тычка в бок и прикрыв на всякий случай голову руками, выдохнул несчастный неуч, - без звука бездоказательно.
– Ага, - подтвердил багатур, - звука и правда, нет. Звуковые свитки хранятся в ларце, в котором сам батюшка Кощей свою смерть прячет, а ларец спрятан за семью замками. И пару джиннов на стражу поставили, для надёжности. Подумать боюсь, что будет, если их развернуть. Ладно, пошли, на воздухе поговорим.
И вывел Евшикова через резную низкую дверь на высокое крытое крыльцо. Тот обессиленно рухнул на верхнюю ступеньку. И как же он не видел эту дверь раньше?
– Плохо территорию обследовал, - багатур словно прочитал его мысли, - всего делов-то, обойти сарай со всех сторон. На, Евшик, поешь немного, а то вялый ты, плохо речь понимаешь, а нам поговорить надо.
И сунул в руки своему собеседнику жареного цыплёнка. Сам же достал из-за пояса курительную трубочку с длинным мундштуком, аккуратно набил её тонкими сушёными яблочными шкурками и закурил. Он представлял собой странное зрелище - полуголый босой двенадцатилетний пацан в половецких шароварах, с высоко подвязанным хвостом на макушке бритой головы, с неизменным кривым кинжалом на поясе и курительной трубкой в зубах. Тонкий ароматный дымок вился вокруг высокого крыльца, плескался возле Булата, заползал Евшикову в нос. Нежное жареное цыплячье мясо таяло во рту. На небо высыпали первые звёзды. На Евшикова напали благодушие
– Это что?
– сдавленно пискнул Евшиков.
– Меч-кладенец, - глубоким басом ответила Петровна, - ну и меч-голова с плеч. Ты поел? К разговору готов?
И Евшиков потерял сознание.
...сильная рука хлопала его по щекам так, что голова моталась из стороны в сторону. Высокий голос Булата и бас Петровны переплетались между собой и настойчиво лились в уши:
– Ванька, ты дурак, да? Ты зачем с этой шпалой припёрся? Зачем человека напугал?
– Я на серьёзные беседы только с оружием хожу, ты же знаешь.
– Что б я с коня упал!!! А голова с плеч в качестве утоняющего вопроса, да?
– Не, зачем так радикально... Плашмя можно стукнуть или рукоятью в бочину ткнуть...
– Ахрр, дипломат недоделанный!
– Будет тебе, Булат, мне и так в шкуре ягишниной худо, а тут ещё и родного меча в руки не возьми! Сорвался малость, с кем не бывает? Да и кто ж знал, что неуч хлипкий такой? Может, его холодной водой полить?
– Не надо водой, - слабо сказал Евшиков, - мне и так плохо.
Ответом ему был двойной вздох облегчения.
– Очнулся, - пробормотала Ягишна Петровна, - батюшка Кощей за тебя нас в камень обратил бы или по ветру развеял... Обошлось...
И, взяв его могучей рукой за шиворот, снова посадила на ступеньку. Потом, шумно сопя своим огромным корявым носом, участливо заглянула ему в лицо и доброжелательно спросила:
– Чего дрожишь?
– Больно вы, Ягишна Петровна впечатляюще выглядите, особенно вблизи, - умирающим голосом отозвался несчастный неуч, - опять же, зубы у вас железные, сильно боюсь, что съесть меня желаете.
– Вааще, полный дурак, - обиделась Петровна, - я ж поддельная Ягишна, людьми не питаюсь. Сколько тебя Никитична учила, а ты всё не учишься.
– Но тянет же периодически, - участливо сказал багатур, - вчера только жаловался.
– Тянет, - потупилась та, - даже спать не могу. Давайте, решайте что-нибудь скорее, сколько можно мучиться? Я - нормальный русский богатырь, и желаю таким остаться!!
Багатур кивнул, набил новую трубку, раскурил и сел рядом с Евшиковым. Задумчиво сделал пару затяжек, и, не торопясь, подбирая слова, заговорил:
– Евшик, ты знаешь, что такое вселенная?
– Знаю, - Евшиков несколько удивился такому вопросу, - это космос.
Его собеседники переглянулись с немым изумлением.
– Внезапно, - Булат поскрёб подбородок пальцем, - ладно, пусть будет космос. То есть, у нас тут свой космос, своя вселенная. Мы тут всегда жили и собираемся жить всегда. Понимаешь, да?
Евшиков молча кивнул.
– Хорошо, начало обнадёживает. Итак, у нас своя вселенная. Но вселенных очень много. Одна из них та, в которой живёшь ты. То есть, жил.