Мастера и шедевры. Том 2
Шрифт:
Вся, вся радуга капризной морской стихии предстала перед ним.
Так были созданы семь картин из жизни русского военно-морского флота. В них было не только море, но корабли и люди, написанные с великим тщанием и знанием дела… Гайвазовский нашел свое призвание. Море и флот…
Осенью на академической выставке эти картины имели большой успех.
Чесменский бой.
Пушкин
Картины молодого мариниста похвалил кумир молодежи — «сам» Брюллов.
Это была великая поддержка, столь необходимая любому начинающему суровый и тернистый путь к истинной славе в искусстве.
Дар Гайвазовского также заметил Глинка и встречался с ним. Такое окружение великих людей заставляло только усерднее работать, работать…
1838 год. Весна. Феодосия.
Перед Иваном Гайвазовским родное Черное море. В тишину весеннего полдня врывается рокот прибоя.
Вспененное, яростное море гонит седые валы, и они с ревом вздымаются и рассыпаются у прибрежных камней.
Только крик чаек, грохот и стоны суровой стихии вспугивают разомлевшую от майского зноя тишину…
Художник как зачарованный глядит на ярчайшую гамму красок, рожденную весной, морем и солнцем. Он весь, весь до конца отдается этой вечной музыке, повторяющейся из года в год миллионы лет.
Он посещает Ялту, Гурзуф. Долго-долго стоит у «кипариса Пушкина», вспоминая погибшего поэта.
Мастер устраивает себе студию в Феодосии, куда привозит все крымские этюды.
До самой зимы он неистово трудится, пытается добиться звучания открытого солнца, и наконец привычная коричневая академическая дымка уступает место полной гамме всепобеждающего пленэра.
Ликующее море и звонкое бездонное небо — все, все, кажется, покорно кисти Гайвазовского.
Но он непрестанно ищет. Ищет свою палитру, свой колорит, безжалостно уничтожая и отвергая серые и вялые холсты.
К нему в мастерскую заезжает Николай Николаевич Раевский — генерал, начальник Черноморской береговой линии, и приглашает живописца посетить восточные берега Черного моря.
«Колхида». Военный корабль русского флота тех времен. Он шел мимо крымских берегов. Художник писал этюды.
На борту он познакомился с братом Пушкина, Львом Сергеевичем, и подарил ему пейзаж.
Ледяные горы.
Опять колдунья-судьба свела три имени — Раевский, Пушкин, Гайвазовский…
Правда, Пушкин был лишь брат поэта, но их сходство, стихи любимого Александра, которые он читал, — все это будило воспоминания, трогало до слез…
В конце плавания, подойдя к берегам Кавказа, Раевский посетил флагманский корабль «Силистрия», стоявший во главе черноморской эскадры из пятнадцати судов.
Он взял с собой Гайвазовского и представил
Молодой художник встретил на флагмане многих друзей, знакомых по его балтийскому походу, где его прозвали морским волчонком.
Настал момент, когда с этюдником художник участвовал в десанте флота. Он успел сделать несколько зарисовок. Словом, боевое крещение было пройдено…
Лагерь охраняли часовые, и их глухие крики нарушали тишину ночных гор. Особенно запомнилась тайная встреча со ссыльными декабристами, их горячие слова о свободе, разуме, вере в конечную светлую судьбу России.
Никогда не забудет художник пламя костра и блестящие вдохновением глаза собеседников — Одоевского, Нарышкина…
Буйная, дикая природа Кавказа пленила молодого живописца, и он с целой папкой этюдов приехал в Феодосию, где привел все в законченный вид и стал готовиться к отъезду в Академию. В этих новых полотнах Гайвазовского уже окончательно сложилось его основное призвание — маринист-баталист!
Просмотр.
После долгих прений Совет Академии решил отправить Гайвазовского среди других за рубеж для изучения классики. Первые шаги были в Италии. Венеция сразила своей яркостью, неподражаемым холодным колоритом, столь свойственным Веронезе, Тьеполо и другим гигантам венецианской школы.
Ованес посетил в монастыре своего брата Гарика, и брат сообщил, что фамилия их предков была Айвазян. И поэтому они решили убрать букву «Г» и писать Айвазовский.
Италия раскрыла богатства своей культуры, живописи, скульптуры, архитектуры.
Молодые люди, потрясенные Римом, Флоренцией, изучали мастерство, копировали классиков.
Они увидели Неаполь, бухту, Везувий.
Айвазовский пробовал показывать свои марины итальянцам.
Некоторые холсты имели подлинный успех.
Шли заказы от богатых меценатов, вельмож.
Однажды русский художник Александр Иванов взял с собой Айвазовского на этюды в Сабинские горы.
Маленький городок Субиако расположен всего в сорока верстах от Рима.
Его окрестности были поистине дикими, первозданными по своей растительности и рельефу, украшенному суровыми, голыми скалами. Мастер работал на натуре неспешно.
Долго рисовал, компоновал этюд, а потом с великим усердием выписывал каждую, казалось, малозначительную деталь.
Стоял жаркий полдень.
Иванов уже несколько раз переписывал этюд.
Был недоволен работой.
Вечерело.
К нему присоединился Айвазовский, бродивший вокруг и рисовавший в альбоме наброски.
Сурово поглядел Иванов на беглые кроки своего молодого друга.
Ему стало больно от такого легкомысленного изучения натуры, и он стал долго и упорно рассказывать, как важно не «сочинять» природу, придумав несколько ловких приемов, а потом штамповать пейзажи-декорации, нагруженные эффектами, рассчитанными на неискушенного зрителя.