Мастера острых сюжетов
Шрифт:
— Лекцию?
— Звучит нелепо, не так ли? Но именно так оно и есть. Лекцию.
— С какой целью?
Мередит растерянно развел руками в стороны.
— Это одна из тайн, ключ к разгадке, который я, очевидно, не найду никогда, если… — он поджал губы и задумчиво посмотрел девушке в глаза. — Понимаете, иногда я чувствую, как в моей душе начинается борьба двух начал — чисто человеческого и профессионального. Так вот, одно из них требует, чтобы я выслушал лекцию Джона, а другое предупреждает, что это может превратиться для меня в настоящую пытку.
— Давайте
Глава XIX
Вряд ли кто мог предположить, что между ассенизатором, который в высоких сапогах спускается по ночам в подземные канализационные лабиринты Лондона, и толстяком вице-консулом в Дураццо есть прямая связь. Тем не менее лишенный воображения житель Ламбета, даже не подозревавший о существовании такого города, как Дураццо, совершенно не по своей воле заставил почтенного чиновника затемно подняться, привел его в состояние крайнего возбуждения и вынудил стремглав броситься на заполненную людьми базарную площадь в поисках определенного субъекта.
Удача отвернулась от вице-консула. Имя Хуссейна-эфенди было слишком популярно в Дураццо. Тогда он послал американскому консулу приглашение на завтрак и решил просить у него помощи.
— Не могу понять, чем вызван такой интерес министерства иностранных дел к этому Хуссейну.
— Очевидно, на это есть серьезные причины, — сказал проницательный американец. — Впрочем, глупые запросы поступают довольно часто. Возможно, они хотели просто выяснить, на месте ли вы. Давайте ближе к делу.
— Я встречался с Хаакат-беем, — сказал англичанин. — Интересно, чем он занимается на самом деле? Боюсь, что получу от начальства хорошую взбучку за этого Хуссейна.
В это самое время ассенизатор, сидя за столом в обществе собственной супруги, громко прихлебывал чай из большой кружки.
— Не удивляйся, дорогая, — сказал он своей половине, — если меня вызовут в суд для дачи свидетельских показаний.
— О Боже, — в изумлении воскликнула женщина, — что случилось?
Ассенизатор набил трубку и очень подробно начал рассказывать, как их бригада спустилась в люк в районе Виктории, что сказал Билл Морган по этому поводу, как они прошли по узкому коллектору, о чем они беседовали с Гарри Картером, о своем предчувствии, что ему предстояло раскрыть какую-то тайну, и так далее, пока не добрался до сути дела.
Мередит допоздна задержался в офисе, но в полночь его терпение было вознаграждено. Посыльный из министерства иностранных дел принес телеграмму.
“Исх. N 847. На ваш N 63952 от вчерашнего дня сообщаю, что Хуссейн-эфенди, богатый торговец, выехал в Италию с целью устройства своей дочери Флоренс Хуссейн, христианского вероисповедания, в женский монастырь Марии Терезы. Из Италии направляется в Париж. За дальнейшей информацией обращайтесь к Ралли Теокритису.”
Через полчаса комиссар связался по телефону с Парижем и дал подробные указания резиденту. На следующее утро он получил из Франции дополнительную информацию,
В восемь часов вечера дверь в кабинет открылась, и вошел представитель Скотланд Ярда в Париже — мужчина с дорожным плащом на руке. Мередит приветствовал его кивком головы, но детектив не отходил от открытой двери, ожидая еще кого-то.
— Пропустите его и оставьте нас наедине, — распорядился комиссар.
В кабинет вошел высокий бородатый мужчина мощного телосложения лет 55–60, с серьезным смуглым лицом, в темном пальто и красной феске на голове.
— Салам алейкум, — поздоровался незнакомец.
— Полагаю, вы говорите по-французски, — ответив на приветствие, заметил Мередит.
Незнакомец согнулся в легком поклоне.
— Я надеюсь, что мой представитель в Париже объяснил вам, какая именно информация мне нужна. Я расследую серьезное преступление и хочу заверить вас, если вы, конечно, нуждаетесь в моем заверении, что ни одно из ваших слов не будет обращено вам во вред.
— Я все понимаю, эфенди, — сказал высокий турок. — У меня много друзей в Америке и Англии, я часто бываю в Лондоне и готов оказать вам любое посильное содействие.
Мередит подошел к книжному шкафу, открыл дверцу, достал какой-то предмет, завернутый в мягкую бумагу, и положил его на стол. Турок бесстрастно наблюдал за действиями полицейского. Не спеша он развернул сверток. Там оказался покрытый пятнами ржавчины длинный нож с узким лезвием и рукояткой черненого серебра. Комиссар взял его в руку и протянул посетителю.
— Насколько я понимаю, этот кинжал принадлежит вам.
Турок поднес нож ближе к настольной лампе, покрутил его в руке, внимательно осмотрел лезвие, рукоятку и вернул оружие.
— Да, это мой нож.
Мередит улыбнулся.
— Я так и думал, ведь на лезвии возле рукоятки выгравировано по-арабски “Хуссейн-эфенди из Дураццо”.
Турок склонил голову.
— Этим оружием, — медленно произнес комиссар, делая ударение на каждом слове, — в Лондоне было совершено убийство.
— На все воля Божья, — бесстрастно заметил турок. — Даже в таком огромном городе, как Лондон.
— И все-таки человека убили вашим ножом, — настаивал полицейский.
— Нож был здесь, а руки мои — в Дураццо, — ответил посетитель и еще раз посмотрел на нож. — Итак, Черный римлянин мертв, эфенди?
— Черный римлянин? — с удивлением переспросил Мередит.
— Грек по имени Кара, — уточнил турок. — Очень плохой человек.
Комиссар вскочил на ноги, склонился над столом и пристально уставился в глаза собеседнику.
— Откуда вы знаете, что это был Кара? — быстро спросил он.
— Кто же еще? Ваши газеты раструбили эту историю на весь мир.
Мередит вновь опустился в кресло. Он был недоволен собой.
— Совершенно верно, Хуссейн-эфенди. Я не думал, что вы читаете английские газеты.