Мать и Колыбель
Шрифт:
— Почему ими не займутся? — в ужасе прошептала Акме.
— Не до них теперь: Кунабула… Атариатис уже заставлял их замолчать на пару веков. Если пожелаете, принц Арнил сможет выхлопотать для вас с братом разрешение для миларских архивов. А я поддержу его и отвезу вас туда.
— Не думаю, что нам удастся посетить Милар до похода… — сникла Акме.
— У вас есть ещё месяц, — спокойно возразил Гаральд. — За это время вы можете посмотреть весь Карнеолас и даже несколько дней погостить в Атии.
— Я слышала — Атийское герцогство невероятно красиво, — улыбалась девушка. — Заливные луга, живописные горы…
«Подхалимка», —
Гаральд любезно улыбнулся, но в Атию приглашать не торопился. Повисла неловкая тишина.
— Но не лучше дело обстоит и с Зараколахоном, — очнулся Гаральд. — Что можете рассказать вы мне о Зараколахоне, Акме?
Девушка подумала пару мгновений и ответила:
— Нет уж. Вы рассказали мне так много нового о Коците, что мне просто стыдно и страшно выдать какую-нибудь глупость!
Молодой мужчина усмехнулся.
— Зараколахон — гористая местность на северо-западе Архея, — сказала Акме вслух. — Там находятся Шамшир и Саарда, вечно противоборствующие друг другу. Шамшир древнее Карнеоласа. А саму Саарду основала волна беглых преступников, которым удалось спастись от бесчинств новой власти Карнеоласа после гибели Атариатиса Рианора. Другие государства, поторопившиеся заключить договор с самым сильным государством Архея, послушно выискивали карнеоласских беглецов и либо немедля передавали их на суд Кеоса, либо казнили на месте. То были в большинстве своём дворяне и другие высокопоставленные лица. С тех пор туда стремятся попасть преступники, которым лишь остается бежать, — от мелких воришек, получивших год каторжных работ в шахтах гор Эрешкигаль, до убийц, приговоренных к самым страшным смертным казням. Наш учитель не останавливался на этом долго. Его более интересовали лекарственные свойства цветов, росших у предгорий Зараколахона.
Гаральд ответил:
— Верно, но лишь отчасти. Знаете ли вы, почему они не ездят за пределы Беллона? Карнеолас, Нодрим и Сильван придерживаются жёсткой политики по устранению разбойников Зараколахона. Те обворовывают торговые караваны, одиноких путешественников и не гнушаются пленениями, изнасилованиями и убийствами. Акидия не тревожит Зараколахон, а Зараколахон не тревожит Акидию.
— Да как она смеет?! — возмутилась Акме, позабавив Гаральда. — Куда смотрит Беллонский Союз?
Он тихо рассмеялся и посветлел. В эту минуту в библиотеку вошли Арнил и Лорен. Увидев Акме и Гаральда за одним столом, удивились и поначалу остановились как вкопанные. Лорен одними глазами метал молнии в сестру и её собеседника. Принц же несколько мгновений переводил хмурый взгляд с одного лица на другое. После изобразил саму непринуждённость, просиял, принял приветствия Гаральда и Акме и воскликнул:
— Ах, как хорошо, что вы смеётесь, сударыня! Вы румяны и, стало быть, более не больны?
— Я здорова, Ваше Высочество, благодарю, — любезно отозвалась девушка.
— Над чем же вы смеётесь? — осведомился Арнил, сев за стол.
— Никак над картой Архея, — подавляя сестру тяжёлым взглядом, съязвил Лорен, увидев, что та использовала полезные книги не в том качестве, в котором он рассчитывал.
— Я рассказывал сударыне об истории Коцита и Зараколахона, — прохладно, в тон Лорену, ответил Гаральд.
— Тогда моя сестрица смеётся над историей Коцита и Зараколахона? — целитель окинул
Акме подняла на него взгляд рассвирепевшей кошки. Лорен инстинктивно отступил на шаг.
— Герцог ищет тебя по всему дворцу, — тихо сказал принц своему другу.
По лицу Гаральда промелькнула тень. Он поднялся и проговорил:
— Сударыня, прошу простить меня за вынужденный уход. Мы продолжим позже. Но сейчас запомните: у тех, кто попадает в плен к коцитцам, нет возврата к прежней жизни. Если они не убивают, то ломают всё, — как правило начинают с того, что в человеке сильнее всего.
— Оставь это, Гаральд! — недовольно воскликнул Арнил. — Ей эти страхи знать не нужно!
Помощник главы разведки и контрразведки, видавший за каждый месяц больше, чем принц за всю жизнь, сумрачно поглядел на венценосного друга, но промолчал, поклонился и исчез.
Акме, смотревшая ему вслед, сдержала вздох, чуть было не вырвавшийся из её уст. Принц внимательно наблюдал за ней. Ей захотелось пойти за Гаральдом и стать помощницей во всех его делах. «Ну какая же дура!..» — спохватилась она, перестав глядеть ему вслед.
Арнил сразу начал говорить о развлечениях и танцах, намеченных на вечер, а Акме захотелось лишь одного: сидеть в библиотеке рядом с Гаральдом и слушать его бархатистый голос, быть его прилежной ученицей и вновь и вновь восхищаться его привлекательностью и широтой познаний.
Медленно текли дни.
Акме больше не боялась показываться на глазах у придворных. Румяная и осанистая, она невозмутимо проходила мимо них, вежливо отвечала на приветствия, мило улыбалась и шла прогуливаться в сад. Её и Лорена Рина часто видели в обществе принца и его кузины или в обществе брата, если с ней не было первых двоих. Занятия с Гаральдом Алистером ежедневно проходили в библиотеке. Он раскладывал карту, садился напротив девушки и рассказывал полезные и интересные вещи об Архее. Вскоре Лорен, часто застававший их в библиотеке, тоже начал прислушиваться к его лекциям и более не выказывал неодобрения. Он был вежлив и холоден, но Гаральда нисколько не волновало его к нему отношение.
«Сказал, что пойдёт с нами в Кунабулу, — непрестанно думала она. — Но кто отпустит его? Ему не удастся вырваться. А после Кунабулы мы вернёмся домой. И больше я его не увижу…».
От таких мыслей становилось гораздо грустнее, чем она ожидала. Девушка не покидала по ночам своей комнаты, не посещала увеселений принца. Укрывалась в темноте своей спальни, снова и снова воскрешая в памяти образ Гаральда. Он снова и снова вставал перед нею — высокий, широкоплечий, элегантный; то серьёзный, то спокойно улыбающийся. Она прижимала ладони ко лбу, к глазам, к губам, ворочаясь в постели и засыпая только под утро.
Между тем каждое утро дарило ей удовольствие пробуждения и надежду на новую встречу с ним. Ровно через неделю после их первого занятия в библиотеке молодая женщина решила выйти в парк более коротким и безлюдным путем, который открыл ей брат пару дней назад.
Спустилась по узкой лестнице этажом ниже и уже собралась пройти по тёмному коридору, который вёл к ещё более узкому, а потом уже расширялся, как услышала за углом приглушённые мужские голоса. Судя по тону, их обладатели ссорились.