Мать и Колыбель
Шрифт:
А когда Провидица показала пожар, в котором погибли родители Акме и Лорена и в котором едва не умерли они сами, девушка измученно закричала и упала на землю. К концу второго дня ей показалось, что она сходит с ума и не выдерживает этого натиска.
— Во мне нет никакого огня, — выдохнула Акме, вытирая слёзы и тяжело дыша. — Ты видишь, ничего не выходит. Я пуста. Или я не потомок Атариатиса Рианора. Отпусти меня и более не зови к себе.
— В тебе говорит усталость и слабость, — проговорила Провидица надменным тоном. — Ты истощена. И напугана.
— А ты бы не была напугана? —
— У Лорена свои задачи, у тебя свои. К тому же ты — целитель. Разве не привыкла к виду крови?
— Я зашивала порезы, лечила язвы, принимала роды. Однажды участвовала в ампутации руки у лесника, который попал в беду. Но не это! Не несчастные люди, изуродованные маньяками и каннибалами! Если бы было что высекать, я бы уже смогла высечь хоть что-то из своих способностей. Разве не так?
— Может быть, и так, — Провидица не шелохнулась, жёстко и холодно глядя взмокшую и измученную девушку. — Полагаю, ты недостаточно боишься. Но довольно на сегодня. Ты устала. Я не будут ждать тебя завтра. Ступай.
Акме поднялась и на нетвёрдых ногах поплелась во дворец. Темнело. И страх вдруг окутал девушку. «До чего она меня довела! — думала она, едва не плача. — Я начала бояться шорохов и темноты».
Вскоре, когда Акме уже вступила на территорию королевского парка, впереди на её тайной тропе появился силуэт, и девушке захотелось убрать его одним взмахом руки.
— Акме, что с вами? — силуэт подошёл ближе. Это был Гаральд, с ужасом вглядывающийся в её лицо. И она поняла, что глаза её, должно быть, горели ярко-голубым светом.
— Ничего, — выдохнула девушка, пытаясь улыбнуться, и покачнулась, но устояла на ногах. Однако мужчина подхватил её и усадил на лавку у развесистого куста отцветшей сирени.
— С вами это сделала ведьма? — поинтересовался он.
Девушка закрыла глаза. Ей не хотелось, чтобы он видел её такой. Замученной, уставшей, растрёпанной, с опухшими от слёз и глазами, испускающими раздражающий голубой свет. Ей не хотелось более знать его.
Акме привыкла считать себя разумной девушкой. Но впервые не могла привести сердце и разум к единому соглашению. То, что Гаральд выполнял беспрекословно все приказы короля и герцога — было совершенно точно. Возможно, и в Иркаллу он пойдёт не по своей прихоти, а по приказу Трена. Смог бы он занести кинжал на ней и её братом, если бы того требовал приказ? Смог бы он отнять их жизни?.. «Смог бы! — шепнул ей разум. — Тогда какого чёрта я не могу перестать думать о нём и трепетать перед ним?!».
— Я не знаю, чего она хочет от меня, — прошептала Акме, решив начать играть сейчас же. — Она ищет то, чего нет. Она никак не может принять, что во мне нет никаких рианорских Сил. Быть может, мой брат полон ими, но я пуста. Я — обычный человек. Она показывает мне страшные вещи. И я не понимаю, что из этого прошлое, что настоящее, а что будущее.
И
— Эти казни! Эта кровь!.. Оторванные конечности, казнённые дети, мои руки, обагренные не то чужой, не то моей же кровью! — Она так измучилась, что ей хотелось рыдать, но она не смела. — Гнилые чёрные коридоры, зловонные, какие-то темницы, в которых пытают и режут людей. И девушка — прекрасная, темноволосая, статная смотрит на меня. А в следующее мгновение на её шее появляется разрез. Кровь течёт на её белое подвенечное платье, и она погибает. Как это может мне помочь?!
Вдруг Гаральд обнял её и прижал к груди. Он поглаживал её по волосам, надеясь, что поможет ей перестать трястись. «Что это такое? — испуганно подумала она. — Тоже какая-то игра?!».
— Я объясню королю, что вам, Акме, нужно вернуться в Кибельмиду. И вы вернётесь туда завтра же. Я спрошу дозволения у короля сопроводить вас.
Акме медленно взглянула на него и отстранилась. Чёрный цвет глаз постепенно возвращался к ней. Лицо приняло ледяное и упрямое выражение.
— Я никуда не вернусь, — прошептала она. — Лорен не останется здесь один. Без меня он не пойдёт в Иркаллу.
— Тогда без меня к Провидице вы больше не пойдёте, — сказал Гаральд. — Я очень удивлён: Лорен, зная о том, что здесь происходит, не сопровождал вас.
— Лорен никак не помог бы, — грустно ответила Акме, кладя голову ему на плечо. Играла ли она? Ей вдруг стало лучше, теплее, уютнее. Сердце начало успокаивать свой тревожный испуганный бег. Оно заволновалось теперь иначе. Приятнее.
— Когда вы идёте к этой ведьме в следующий раз?
— Не знаю, но точно не завтра. Вы и правда хотите попасть туда со мной?
— Разумеется.
— А если она откажется делать что-то в вашем присутствии?
— Значит, моя задача выполнена, и она не станет вас мучить.
Акме тихо усмехнулась, мягко высвободилась из его объятий и тихо проговорила:
— Проводите меня обратно во дворец. Но тайной тропой, если можно. Не хочу, чтобы меня видели принц, принцесса, придворные или кто-то ещё. Я устала от этой толпы.
Гаральд поднялся и направился вперёд, оборачиваясь к ней. Он более не задавал вопросов, словно давал ей время для передышки. А Акме была благодарна ему за молчаливость. Она и так сказала слишком много и более не хотела говорить. Гаральд проводил её тропой, которую она всё равно не запомнила, довёл до лестницы, ведущей на её этаж, и тихо сказал:
— Завтра я везу вас проветриться.
— Боюсь, меня может не отпустить брат…
— Это был не вопрос. А с вашим братом я всё решу.
Он слегка склонился, улыбнулся и ушёл. Ужасы, показанные Провидицей, после таких слов слегка побледнели в воображении Акме. Девушка закрыла лицо ладошкой, нервно вздохнула и подумала о том, что невероятно запуталась. Ей отчаянно хотелось доверять человеку, полагаться на которого было смертельно опасно.
На следующий день Трен уезжал по делам в пригород, прихватив с собой обоих сыновей, герцога и даже Лорена. Акме сонно расчёсывала волосы перед зеркалом в своей комнате, когда к ней заглянул брат и тихо прорычал: