Мать Вода и Чёрный Владыка

Кольцова Лариса

Я молчала.

— Тогда старик потребовал всего лишь устроить вашу встречу, а он не собирается насильно утаскивать тебя к себе.

— Я сказала Цульфу, что не желаю встречи с Тон-Атом, — произнесла я, наконец. — И не из-за тебя так, а потому, что я обижена на Тон-Ата за бабушку, когда он выкинул нас в полное неустройство. Я так и сказала, что при очередной встрече пусть Инар скажет, я остаюсь в ЦЭССЭИ.

— Разумно, — одобрил он. — А где конкретно Инар с ним встречается? — он при каждом случае пытался выудить у меня сведения о Тон-Ате.

— Тебе-то зачем? У Инара нет с ним контактов. Тон-Ат сам возникает в некоем доме яств «Нелюдим»,

когда и считает нужным.

— Что за «Нелюдим»? Не та ли башня у берега реки, которой владеет Чапос? Кажется, там законспирированный бордель…

Слово оказалось непонятным, а он не пояснил. — Видимо, старые связи дороги твоему ветшаку. Иначе, чего бы ему там делать при отсутствии сугубо мужских потребностей.

— Разве женщины не употребляют ту же еду, что и мужчины, а питаются светом и водой как цветы?

— Чапос не пускает женщин в этот «Нелюдим», насколько мне известно. И зная его повадки, нетрудно предположить, что это за оранжерея. Ты считала своего старца добрым и всемогущим духом-охранителем, но твой реальный и персональный уже волшебник это я.

Я опять промолчала.

— Придёшь? — спросил он, и голос опять стал вкрадчивым. У меня позорно потеплело внизу живота, а решимость к противодействию столь же ощутимо угасала. И даже моя женская злопамятность на его тычки и унизительные обзывания меня, не способствовали моей стойкости.

— Да, — ответила я, отлично зная, что не козни Тон-Ата и не корысть Инара его заботят. Он отлично понимал, что никуда я теперь не денусь, раз уж ему удалось сорвать мой спонтанный порыв к побегу. Он зверски скучает. Он хочет того, что называл «насыщенным сексом». И желая того же, я не желала подпадать под своё же собственное и ответное неодолимое влечение. Под необоримую власть Рудольфа надо мной. Потому что он контролировал свои чувства, а я нет.

Надо бы принарядиться, а тот безликий наряд я выбросила в кучу обрезков в швейном цеху, может, на что и сгодится. Его тут же кто-то стибрил, чему я нисколько не огорчилась. Я остановила выбор на своём счастливейшем платье, в котором появилась на той выставке в Творческом Центре в столице. Здесь ходить в нём некуда. Не по лесу же гулять? Продавать его я в мыслях не держала, считая своим судьбоносным платьем. Ткань оттеняла цвет моих глаз, и весь наряд неописуемо удачно подчёркивал все мои лучшие особенности. Не значит, конечно, что я идеальный образец, кое-какие недочёты, пожалуй, имелись, но откровенные недостатки отсутствовали. Но как уверяла моих клиенток Эля на ушко, помогая им примерять их обновки: «К чему распространяться вслух о недочётах собственной природы, если основная задача всякой женщины не только стремиться, но и казаться идеалом».

Я упрямо навела красоту, накрасив ресницы и загнув их. Кто мне тут равен? Эля что ли? Смешно. Я нацепила заколки с сапфирами, те, что выкупила у воровки. Они когда-то принадлежали Гелии. На руку, обнаженную у плеча, я нацепила тот самый браслет Эли. Чтобы досадить ему. Тут я его раскусила. Не нужна ему ни Эля, никто другая из тех, кто стоят в очереди в ожидании его милости, но это из его слов только. Лично я подобной очереди не увидела нигде, она существовала только в его вымысле, чтобы задеть меня. Ему нужна только я одна. И браслет был послан специально, чтобы меня завести. Он знал, что Эля всё расскажет, не выдержит.

Я сунула руку в один из своих потайных ящичков. Там хранился небольшой флакон из матового синего стекла, украшенный мелкой россыпью

слёз Матери Воды. В нём с давних времён хранилось таинственное снадобье бабушки. Когда она передала его мне, она сказала; «Если возникнет у тебя такая ситуация в жизни, когда ты будешь сгорать от желаний, но пожелаешь отключить их, став бесчувственной, а при этом сохраняя ясное сознание, то выпей пару глотков. Только помни. В случае передозировки могут возникнуть и последствия».

Я сунула флакончик в свою сумочку на поясе. Когда Артур привёл меня к той же самой стене в подземном уровне загадочного города, он какое-то время топтался на месте и не нажимал свой браслет.

— Вы кто? — спросил он, наконец, с любопытством настолько забавным и мальчишеским, что я не могла ни развеселиться.

— А три дня назад вы меня о том не спросили.

— Вы из внешней его агентуры? — он улыбался мне в ответ, и было очевидно, тянул время, чтобы со мною поговорить просто так, из-за того, что я ему понравилась.

— Из какой агентуры? — удивилась я, не поняв его.

— Да тут… — он замялся, наморщил лоб, соображая, о чём и как говорить со мною, не понимая, зачем женщине из текстильного центра входить в такое секретное место. Он был настолько озадачен, что врал напропалую. А может, и не врал. — Всякий влиятельный и просто ответственный за что-либо человек обязан иметь свою сеть из тех, кто даёт ему необходимые сведения о том, что его и интересует в силу профессии или статуса в закрытом городе. Тут же не парк развлечений, а закрытый научный объект. «Зеркальный Лабиринт» сердцевина всего города, у него уже несколько степеней защиты в сравнении с городом в целом.

— У Руда много агентов женского облика? — полюбопытствовала я.

— Наверное, всякие есть. Я не в курсе его дел особо-то. Мне сказано, прибудет агент. И всё.

— А у тебя есть агент? Женского облика? — не отставала я, намекая вовсе не на подлинных тайных осведомителей. Он смутился.

— Мне ни к чему. У меня своя зона ответственности и своя профессия, — затянувшийся разговор скрывал его явное нежелание расставаться со мною. Но было ли мне это в радость, не знаю. Всё равно, пожалуй. Я же не Эля, ловящая внимание любого, кем он ни будь, мужчиной или совсем юным мальчиком. — Он сегодня страшно злой, с самого утра, — сказал он тихо, будто кто мог и услышать в пустынных тоннелях, — Конечно, вы такая красивая. Но всё же, лучше будьте осторожнее с ним. Он за завтраком в столовом отсеке из-за того, что ему не понравилось какое-то блюдо, всё сшиб на пол и ушёл. Такое бывает редко, но лучше к нему на глаза в такие минуты не лезть. Давайте, я провожу вас обратно, скажу, что вы не пришли, а вы что-нибудь и придумаете потом, скажите, дела там. Мало ли. Недомогание. Или уехали. — Он стоял и перечислял возможности, чтобы мне уйти, — Он сказал, чтобы вы подождали его здесь. Он несколько вынужден задержаться. Но вы лучше не ждите. Не входите туда, пока он не пришёл…

Опять в гостях у подземного владыки. Новая игра

Он не договорил, стена бесшумно отъехала в сторону, и я увидела в проеме чёрную фигуру. На груди сверкал скорпион из прошлого, его зелёные голографические глаза переливались в неживом свете лабиринта. Лицо самого Рудольфа выражало смесь недовольства и величия. Артур даже не смог скрыть изумления.

— Чего ж сказал, что задержишься?

— Я и задержался, — он вопросительно поглядел на Артура, — где ты сам-то столько времени шлялся?