Мать всех грехов
Шрифт:
– А чем гордишься ты? Коллекцией своих девок? А, ну да, ты же у нас великий художник! – Лицо Ильи побагровело от злости, было видно, что он едва сдерживается, чтобы не встать и не зарядить своему обидчику между глаз. – Только больно ты кому нужен со своими паршивыми картинами!
Помимо прочих талантов у Максима был еще один – он мог кого угодно довести до белого каления.
– Довольно, – голос отца прозвучал спокойно, но в этом спокойствии было что-то такое, от чего даже Максиму на несколько секунд стало не по себе. Он, вдруг, отчетливо осознал, что Елена была права: отец стал невероятно нервным и раздражительным, хотя раньше ничего подобного за ним заметить было просто невозможно, – прекратите, вы оба, на вас противно смотреть! Максим, мне надоел этот балаган, еще одно слово и можешь убираться из-за стола.
Марк и Виктор молча наблюдали за происходящим и были явно не в восторге от возникшей перепалки.
– Да ладно вам, я ведь сказал правду
Елена сидела в своей комнате и безучастно смотрела в окно. О смерти Алексея ей сообщил Максим. Она помнила этот момент очень хорошо, ей казалось, что все это сон и она вот-вот должна проснуться, но по какой-то непонятной причине этого не происходит. Будучи домашней, спокойной девочкой, она всю жизнь пребывала в ощущении некоей оторванности от мира, словно беззащитное комнатное растение, нежный миловидный ангел не от мира сего, принцесса, заточенная в башню, возведенную ее же собственными родителями. Алексей появился жизни девушки как стремительный, неожиданный порыв ветра. Он был на два года старше ее. Сильный, решительный, полный энергии, он похитил ее из этой башни, наполнив жизнь Елены новыми, удивительными, не ведомыми ей эмоциями и ощущением пьянящего, непонятного, но такого притягательного чувства абсолютной свободы, открыв ей новый прекрасный мир. И вот теперь его нет рядом, и не будет больше никогда. Земля уходила у нее из-под ног, ей захотелось выбежать из дома и кричать что есть мочи, во весь голос, кричать пока хватит сил. Сырая осенняя погода за окном лишь усиливала ее гнетущее состояние, смириться с тем, что случилось было невозможно, стены этого угрюмого дома будто давили на нее с утроенной силой, а беспощадный стук в висках, казалось, вот-вот сведет ее с ума.
ГЛАВА 6
Чернов уже целый час внимательно изучал распечатку с билингами звонков, сделанных Алексеем за последние несколько недель, и уже собирался немного передохнуть, когда в кабинет ввалился запыхавшийся Вадим.
– Погода в Москве окончательно сошла с ума. Сперва дождь лил как из ведра, теперь вот опять, кажется, теплеет, – Вадим налил из кулера полный стакан ледяной воды и осушил его несколькими быстрыми глотками. Весь день он носился по городу, выполняя поручение Чернова, общался с друзьями и знакомыми убитого Алексея Самойлова, выяснял подробности его личной жизни и события последних дней, предшествовавших убийству. – Как же я забегался сегодня, да еще народец попался не разговорчивый, пока липовую полицейскую корочку в физиономию не тыкнешь, начисто отказываются общаться.
– Ты с этой корочкой поаккуратнее, могут и проверить, потом хлопот не оберемся. Я так понял тебе удалось что-то узнать? Причем, как я вижу, что-то весьма интересное, – Чернов оторвал глаза от распечатки и внимательно посмотрел на Вадима.
– Есть немного, – с улыбкой ответил Вадим, – ничего-то от вас не скроешь. Так вот, этот наш Алексей и вправду был довольно шустрый малый, я бы даже сказал отчаянный, любил адреналин, экстрим, не мудрено, что такая красотка как Елена Розенберг им увлеклась. Учился в институте и параллельно подрабатывал барменом. Правда, многие из его друзей отмечают, что уж больно он любопытный был, обожал всякие там тайны, загадки, приключенческие и детективные романы, не раз говорил друзьям, что и сам бы с удовольствием пережил что-то подобное.
– Вот оно что, – задумчиво протянул Чернов, – так, ладно, давай дальше.
– Как я понял последний, кто видел Алексея до исчезновения, это его коллега по работе, Арсен, так вот он утверждает, что Алексей был чем-то крайне взволнован и рассеян и куда-то очень торопился. А его однокурсники поведали мне, что за день до этого он не пришел на занятия, хотя у них был очень важный экзамен. Более того, на работе он тоже не появился, да и вообще в последние дни его поведение можно было назвать настораживающим. Одна тетка, завсегдатая в баре, где работал Алексей, пожаловалась, что он приготовил ей не тот коктейль, который она просила. Кстати, в своей альма-матер он тоже отличился: схватил пару неудов на семинарских занятиях, да и вообще на лекциях был весьма невнимателен.
– Хм, занятно.
– Вот и я о том же. Получается, что у него были какие-то проблемы, причем довольно серьезные. Иначе с чего вдруг дисциплинированный парень ни с того ни с сего начнет вести себя подобным образом. Может я, конечно, не прав, и все можно объяснить простым переутомлением или срывом, но судя по его характеру это вряд ли возможно, парнишка он был волевой. И крепкий, кстати. В той драке, про которую нам говорил Рокотов, на него, как я выяснил, четверо человек напало, так он их всех раскидал, да еще как, двое с переломами ребер, один даже в больницу угодил. Да и все, кто знал Алексея в один голос утверждают, что не боялся он этого Родиона, наоборот,
– Отлично, дружище, никогда не упирайся лбом в одну версию, ведь риск проглядеть что-то важное очень велик. В конце концов, кто знает, может самая невероятная догадка и окажется в результате правильной. Я рад, что когда-то взял на работу именно тебя. Ты можешь сомневаться, анализировать, и это прекрасно, в наше время трудно найти увлеченных людей, способных шевелить извилинами, постоянно тренировать свой мозг, не позволять ему скучать и простаивать в бездействии. Сомнение – это вовсе не порок, а необходимое качества любого мыслящего человека. Может все просто, и вскоре мы убедимся в правдивости подозрений Рокотова. А может все гораздо сложнее, и тогда, как я думаю, нас ждут куда более интересны события.
– Вы говорите так, будто знаете Мезенцева-младшего и не верите в его причастность. Но ведь факты говорят об обратном. У него был мотив, к тому же такие как он не любят проигрывать.
– Да нет, я этого не утверждаю, избалованный мальчишка может пойти на любую гнусность, однако убить сможет далеко не каждый, к тому же есть один маленький нюанс – едва ли он имел желание совершать подобное преступление, поскольку у него просто-напросто нет мотива, по крайней мере мне он пока что неизвестен. А мотив ревности для меня в высшей степени не очевиден, скорее я бы его исключил.
– Вот как! Так значит вы все-таки что-то узнали?
– Скажем так, о Мезенцеве мне было многое известно еще до всей этой истории с убийством. Но теперь, когда я целенаправленно стал собирать о нем информацию, сомнений в его виновности у меня только прибавилось. Мезенцев невероятный чистоплюй и, как мне кажется, ни при каких условиях не ввяжется во что-то подобное. Да, его едва ли можно назвать образцом порядочности и благонравия, в свои юные годы он успел попробовать много чего: алкоголь, наркотики, азартные игры, он фаталист и прожигатель жизни, любит дорогие машины и не чужд разнообразных и весьма сомнительных развлечений, но это не делает его автоматически способным на убийство. Так или иначе, мне нужно уточнить некоторые детали, и чем скорее, тем лучше. В конце концов, я не слишком хорошо знаю Мезенцева, чтобы полностью быть уверенным в его непричастности. Информация, которую я получил требует абсолютного подтверждения, и дать мне его может лишь один человек.
– Постойте, вы сказали, что почти исключаете мотив ревности, но почему?
– Родион не способен заводить нормальные отношения с женщинами, он просто не испытывает к ним сексуального влечения.
– То есть он гомосексуалист?
– Нет, здесь все гораздо сложнее. Он, как бы это сказать, чрезвычайно брезглив и абсолютно не приемлет физической близости, одна мысль об этом вызывает у него омерзение. Нет, он, конечно, может оценить красоту женщины, ее ум, талант, эрудицию, но не более того. К тому же есть еще один очень важный нюанс – Мезенцев болен ангедонией, он в принципе не в состоянии испытывать радость и удовольствие от чего-либо, как это делают обычные здоровые люди, будь то секс, еда, путешествия, общение с близкими ну и прочие приятные вещи. Приятные для других, но не для него. Я полагаю, что всему виной гипертрофированный нарциссизм Мезенцева, такие люди довольно часто подвержены ангедонии, им кажется, что они постоянно должны получать от окружающего их мира все больше и больше, и только самое лучшее, в один прекрасный момент у такого человека в мозгах что-то щелкает, и он вообще перестает радоваться жизни. Один из моих осведомителей, кстати, весьма незаурядный человек, часто вращается в среде золотой молодежи нашего города. В первый раз о Мезенцеве я услышал именно от него. Он рассказал мне, что Родион довольно известная личность в клубной тусовке Москвы, о нем уже давно ходят легенды, весьма примечательный персонаж, эстетствующий скучающий инфант, утонченный, пресыщенный и эгоистичный, любит дорого и элегантно одеваться, классическую музыку и помешан на английской литературе, особенно ему импонирует Оскар Уайльд, увлекается эстетикой темного романтизма. Не удивлюсь, если его любимое произведение – «Портрет Дориана Грея», я почти уверен, что он находит себя если не во всем, то во многом похожим на главного героя, причем это касается как внешности, так и внутреннего мира. В следствии своей пресыщенности Мезенцев не чужд разного рода экзотических, а порой и весьма жестоких развлечений. Ему нравится все нетривиальное, что-то, что могло бы пробудить в нем хоть какой-то интерес к жизни. И когда Рокотов рассказал мне эту историю о ревности, я понял, что тут что-то не так. Больше всего на свете Мезенцев любит себя, этот парень сам для себя альфа и омега, свой личный идол и божество, поэтому ревновать кого-то он бы просто посчитал ниже своего достоинства. Он вполне способен напакостить кому угодно, если сочтет, что это может его развлечь, однако, чтобы такой человек как он смог совершить убийство, нужен мотив посерьезнее, а я такого пока что не вижу.