Мать. Вопросы и ответы 1956 г.

Мать

Иероглифы писались сверху вниз, а как – справа налево или слева направо?

Справа налево.

Справа налево. Таково написание у всех халдейских языков. А также у китайского и японского. Только у арийских языков оно обратное.

(Медитация)

Много позже, во время публикации этой беседы, один из учеников спросил Мать, чем были вызваны её вопросы об иероглифах.

В своё время меня это очень заинтересовало. Дело связано с некоторыми обстоятельствами одного пережитого тогда опыта, которые я пыталась восстановить в памяти, но ответа получить не смогла. Не вспомнилось решительно ничего.

В

этом опыте ты слышала какие-то звуки?

(После паузы) Послушай, я расскажу тебе об одном случае. Около двух лет тому назад у меня было видение, связанное с сыном Z… Она приносила его сюда. Когда я увидела его – там, в комнате, где я принимаю людей, у меня возникло ощущение, что это кто-то очень хорошо мне знакомый, но кто именно, я не знала. И позднее, но в тот же день, у меня было видение. Всё происходило в древнем Египте. Я была там, по всей вероятности, верховной жрицей или ещё кем-то в этом роде, но точно не знаю (при таких обстоятельствах не говоришь себе, что ты тот-то и тот-то, отождествление с личностью полное, и взгляд на себя со стороны невозможен, так что в этом смысле я ничего о себе не знала). Я находилась в замечательном сооружении, огромном, высоком, но совершенно пустом, там ничего не было, кроме одного места с великолепной живописью. По этим рисункам я и узнала древний Египет. Я вышла из своих покоев и попала в помещение, вроде большого зала. По всему периметру, вдоль стен, был проведён жёлоб для сбора воды. И тут я увидела полуголого малыша, который в нём играл. Я была до крайности недовольна, я сказала: «Как! Это же отвратительно» (чувства, мысли, всё это отражалось в моём сознании на французском языке). Я вызвала воспитателя и отругала его. Я слышала звуки своей речи, но сейчас я не знаю, как я говорила, я не помню этих звуков. Я слышала звуки, которые произносила, знала, что они означают, но воспринимала их в переводе на французский, и звуков своей речи я вспомнить не смогла. Я говорила ему: «Как вы позволяете ребёнку играть в таком месте?», и он отвечал мне (я проснулась во время его ответа), говоря… я не помню первых слов, но в мыслях у меня было: «Так угодно Аменхотепу». Я слышала произнесённое имя, Аменхотеп, я помнила его. И таким образом я узнала, что малыш – это Аменхотеп.

Я знаю, что говорила; я говорила на каком-то языке, но сейчас я ничего не помню. Имя Аменхотеп я запомнила, потому что оно известно мне в активном сознании. Но ничего из остальных звуков в нём не осталось. У меня нет памяти на звуки.

Я знаю, что была его матерью; в тот момент я уже знала, кто я, потому что знаю, что Аменхотеп был сыном известных лиц (впрочем, я справлялась с историей). Со всем остальным – никакой связи, полный провал в памяти.

Я всегда восхищаюсь медиумами (в большинстве своём это совсем простые люди), у которых точная память на звуки, которые могут вам сказать: «Я говорил так-то и так-то». Подобным образом можно составить соответствующую фонетическую нотацию. Если бы я помнила звуки, которые произносила, мы бы располагали такой нотацией, но в памяти ничего не осталось.

Я помню ту беседу; у меня тогда внезапно возникла мысль о том, как было бы интересно услышать этот язык, а потом мне стало любопытно, как было открыто произношение. К тому же нужно учитывать, что все те имена древней истории, которые мы учили, когда были детьми, сегодня изменились. Учёные говорят, что открыли произношение, или, по крайней мере, претендуют на это. Но собственно мне о звуках того языка ничего неизвестно.

То же можно сказать и о древнем Вавилоне: у меня в высшей степени точные воспоминания о нём, вполне объективные, но звуков его языка я не помню, помню только ментальный перевод слов, которые произносила.

У меня нет памяти на звуки.

Мне было интересно узнать, откуда взялись твои вопросы.

Да, дело именно в том, что я осознаю, что у меня нет памяти на звуки. Есть люди, у которых она есть, у меня её нет. Поэтому мне было интересно узнать о произношении. Во всех остальных отношениях я всегда умела (когда что-либо из прошлого представлялось мне сомнительным, интересным или неполным), я всегда находила способ вернуть в своё сознание всё, что мне было нужно. Но не звуки. Процесс восстановления

прошлого является как состояние сознания, которое получает ментальный перевод эпизода из прошлого словами, которые мне известны. Так что с точки зрения нашей темы здесь нет ничего интересного.

Даже когда я сейчас исполняла музыку, ряд звуков, полученный моей памятью, был неточен и неполон. В памяти были звуки, которые я услышала в «источнике музыки» (жест по направлению вверх), и при материальном музыкальном воспроизведении некоторого набора из этих звуков я узнавала их, но в этом исполнении отсутствовала та точность, которая позволяла бы мне воспроизводить звук голосом или инструментом с полной определённостью. Этого у меня нет, этого мне не хватает. В то время, как память глаз была… поразительна. Если что-то было увидено однажды, то – всё, не забывается уже никогда.

Уже не раз, как и в этом случае, в видениях – «видениях», на самом деле в восстановленных в памяти воспоминаниях я говорила на языке той эпохи, я слышала, как говорю, но звуков в памяти не осталось. Смысл того, что я говорила, остался, а звуки нет.

Жаль.

30 мая 1956 г.

«В занятиях наукой, целью которой является обретение знания, цель йогина должна состоять в том, чтобы открыть и понять действия Божественной Энергии-Сознания в человеке, животных, предметах и силах, распознать значение и смысл ее творений, способы осуществления ее таинств, постичь символы, которые она использует для формирования проявленного мира».

«Синтез Йоги», с. 133

Я уже говорила вам, объясняла, что внешние формы физического мира, если рассматривать их не с одной лишь наружной стороны, в себе и для себя, а как отражение более глубокой и основательной реальности, все эти формы (как и все обстоятельства и все события) становятся символами Силы, стоящей за ними и использующей их для своего самовыражения. Нет ни одного обстоятельства, ни одной формы, действия, движения, которые не являлись бы символами более глубокого содержания, которое стоит за ними и должно при естественном ходе вещей выступать движителем всякого действия.

В определённом состоянии сознания любое слово, жест, действие есть выражение реальности более глубокой или высокой, долговечной, более близкой к сути бытия, к его истине; и как скоро вы увидели и почувствовали это, всякая вещь обретает значение, становится яснее, каково должно быть устроение, порядок вещей, чтобы более глубокая истина смогла найти в нём лучшее самовыражение.

«В искусствах цель йогина должна сводиться не просто к эстетическому, ментальному или витальному наслаждению и удовлетворению, но состоять в том, чтобы, видя Божественное повсюду, поклоняясь ему и в благоговении стараясь раскрыть смысл его трудов, выражать это Единое Божественное, присутствующее в богах, людях, живых созданиях и неодушевленных предметах».

«Синтез Йоги», с. 133

Как можно «выразить это Единое Божественное»?

Всё зависит от того, что именно вы хотите выразить. Предметом могут служить, как сказано в отрывке, боги, люди или неодушевленные объекты.

Рисует ли человек картину, сочиняет ли музыку, пишет ли стихи, каждый делает это по-своему. У каждого художника, каждого музыканта, каждого поэта, каждого скульптора есть или должна быть личная, единственная в своём роде связь с Божественным; средствами своего ремесла, искусства, которым он овладел, он должен выразить эту связь ему одному присущим образом, своими словами, своими красками. Не ограничиваясь одним лишь копированием внешних форм физического материала Природы, он воспринимает и использует их как одеяние другого содержания, а именно своих отношений с более глубокой реальностью, которая стоит за всем внешним, пытаясь представить его формы таким образом, чтобы они отражали эту реальность. Не замыкаясь в рамках простого подражания, он стремится заставить говорить изображаемое внешнее так, чтобы оно выражало то, что пребывает за ним; в этом и состоит различие между живым искусством и плоским копированием Природы.