Материнские хроники
Шрифт:
В группе мужа мы были первыми, у кого родился ребенок (к тому же в аккурат перед самым выпуском) и через день супруг привел к окнам палаты половину взвода. Хотя это еще вопрос – кто кого привел. Выглянув из окна, я увидела обалдевших от счастья (и алкоголя) парней, которые во избежание падения стояли кучненько друг к другу и недружным хором кричали какая я молодец! Супруг же смотрел на меня глазами счастливого идиота и только улыбался, прижимая руки к сердцу.
А потом он пришел уже с лейтенантскими погонами – красивый, ладный и подтянутый.
После выписки началась домашняя суета, через пару дней уехали домой свекр и золовка, приехавшие из Беларуси на выпуск мужа, еще через неделю вышла на работу мама, а через месяц и супруг отправился к месту первой службы. Начались мои мамские будни…
Надейтесь, что девочки живучие…
Я уехала к мужу через три месяца после рождения Нади. Через год нашей жизни в военном городке мужа перевели в другую часть. Все вещи мы тогда собрали и упаковали за один день (благо коробки искать не пришлось – они всегда были неотъемлемой частью военного быта). А вскоре супруг и вовсе уволился из армии, так как не захотел вторично принимать присягу другого государства, и мы переехали обратно в Екатеринбург.
Я закончила институт, а едва Наде исполнилось три года, вышла на работу. Разлука с дочерью далась мне крайне тяжело. Чтобы мы обе не плакали по утрам, в садик ее отводил муж, а я уже забирала.
Несмотря на то, что изначально на работу я выходила без особого желания, потом так втянулась, что решила продолжить образование. Феерическое было время: идеи, проекты, наука, открытия! После диплома с отличием меня пригласили преподавать в институт, и я снова окунулась в круговерть любимой и яркой студенческой жизни, которой так сильно недобрала в свое время. На предложение мужа подумать о втором ребенке отвечала неизменно: «Тебе надо – ты и рожай!» После Нади я твердо решила, что в роддом больше не ходок!
Муж проработал в коммерческой организации год, где из-за «косяков» своего начальника лишился всех денег, которые мы копили на квартиру, и остался без машины. Сначала устроился в таможню, потом перевелся в милицию. Параллельно получил второе высшее образование.
О беременности я узнала в поездке – мы гостили у родственников в Бресте. Обратно до Екатеринбурга ехали на свежекупленной машине. Радио не ловило ни одну радиостанцию и из всей музыки у нас была единственная кассета «Дюны» (не помню даже откуда она взялась). Три с половиной тысячи километров под «Страну Лимонию» – удовольствие не для слабонервных!
Стоило мне приоткрыть хотя бы один глаз, начиналось дичайшее головокружение и тошнота. Не знаю, как я все это выдержала. К тому же под конец пути что-то случилось с желудком и домой я добралась практически в полуобморочном состоянии.
Мои занятия со студентами начинались только через полтора месяца. И все это время я пролежала пластом, вставая только, чтобы забрать дочку из садика. Не помню даже, готовила я что-то или нет. Мне больше никогда не было так плохо при токсикозе, к которому присоединились и другие болячки.
Но кроме всего прочего
Вторая беременность совпала с неофитским периодом воцерковления моей мамы. Кто через это прошел, тот поймет. С упорством бешеного барана я сопротивлялась любым попыткам затащить меня в храм. А мама предпринимала не менее яростные попытки для моего просветления.
Не знаю, чем бы закончилась эта битва, если бы не череда удивительных событий, которая в конце концов все-таки привела меня в Церковь. Начиная от знакомства с удивительным врачом-гинекологом – после моей мамы это была первая христианка, которую я встретила на своем пути. Она вела всю мою беременность, а потом стала крестной второй дочки. Но было еще одно событие, сыгравшее решающую роль в моей судьбе.
Было это уже почти перед родами. Шли последние недели Великого Поста, и в город привезли чудотворную икону Божией Матери «Чимеевская».
О чудотворных иконах я тогда имела весьма смутное представление. Мне это казалось каким-то диким язычеством. Мама несчетное количество раз уговаривала к ней съездить, но я все время находила убедительные причины, чтобы этого не делать. И вот приехала я на очередной прием к своему Врачу. Она не стала меня уговаривать. Она просто сказала: «Тебе НАДО». Я для вежливости покивала головой и, чтобы отвязаться, сказала, что сегодня обязательно попробую туда добраться.
И вот еду я обратно домой. Троллейбус полупустой и дорога идет как раз мимо храма, где эта икона находится. Подъезжаем к остановке, и я про себя загадываю: «Вот если сейчас в переднюю дверь зайдет женщина, то (так и быть) выйду». Троллейбус останавливается и в переднюю дверь входит женщина.
Я опять: «Ну вот если в среднюю войдет старушка, то уж тогда точно выйду». Через секунду входит старушка. Я тут же: «Ну вот если сейчас следом за нею войдет мужчина с ребенком, то я точно выйду». Входит мужчина с ребенком! А троллейбус все стоит! А я все сижу!
Потом снова говорю сама себе: «Ну вот если я досчитаю до двадцати, а троллейбус не тронется, то тогда уж ТОЧНО выйду!» Считаю очень медленно, а троллейбус все стоит! И тут случается что-то совершенно невообразимое. Я до сих не понимаю, как это произошло, но меня буквально вынесло из салона. В ту же секунду, когда мои ноги оказались на земле, двери троллейбуса закрылись, и он отъехал от остановки.
Делать нечего, пошла в храм. Захожу, а там темно, неуютно, всюду следы разрухи. Поднимаюсь наверх, оглядываюсь. Народу мало: одни на коленях, другие что-то читают, третьи просто так стоят, некоторые плачут.
«Вот больные», – подумала я, и твердым шагом направилась прямиком к иконе. Её я увидела сразу, и она мне не понравилась. Тем не менее я встала перед ней и четко сформулировала просимое: «Значит так. Первое. Пусть…» – и далее еще три пункта. Мне кажется, я даже пальцы загибала.