Матрос Кошка
Шрифт:
Но Кошка прямо и открыто идетъ впередъ, широко шагая и пригибаясь подъ тяжестью своей ноши.
Но вотъ онъ останавливается, спускаетъ трупъ на землю и, взявъ найденныя имъ по пути англійскія носилки, принимается, въ виду двухъ враждебныхъ позицій, за дло: прорзавъ въ носилкахъ дырья и просуновъ въ нихъ руки мертвеца, затмъ взваливъ все это на спину, онъ шагаетъ дальше.
^—Молодецъ, Кошка, молодецъ!—кричатъ ему товарищи, протягивая свои ружья, чтобы помочь ему подняться на свою батарею.
Матросъ, весь запыхавшись, кладетъ
— Ты не раненъ?—спрашиваютъ его окружающіе матросы и солдаты.
— Нтъ!—отвчаетъ онъ,—а вотъ ему, сердечному, пожалуй, порядкомъ попало.
Осмотрли трупъ и нашли на спин его шесть пуль. Кошка остался совсмъ невредимъ.
— По крайней мр, его похоронятъ
вмст со своими,—говорили солдаты* когда Охотда отправили на носилкахъ на мсто вчнаго покоя.
Но этотъ вечеръ не кончился для англичанъ однимъ сюрпризомъ: съ ними еще случился новый неожиданный казусъ.
Побдные лавры Петра Кошки не давали спатъ какому-то Донскому казаку, имя котораго, къ сажелнію, осталось для насъ неизвстнымъ.
— Вотъ, подумаешь, диковина!—говорилъ онъ своимъ землякамъ станичникамъ—мертваго съ бастіона унесъ... вотъ живьемъ взять гличана, это дло другое!
— А ты бы попробовалъ!—подзадарива-ли его казаки.
— За этимъ дло не станетъ. Ну, братцы, кто со мною за компанію?.. Одному вдь не стащить, барахтаться будетъ.
Компанія быстро составилась и, спустя немного времени, пятеро удальцовъ, пользуясь темнотою, направились къ непріятельскому редуту.
Стоитъ на стнк англійскій часовой, напрасно взглядываясь впередъ въ темное пространство... Вотъ онъ, повернувшись, идетъ медленнымъ шагомъ вдоль стнки, и вдругъ чувствуетъ—что-то острое кольнуло ему въ затылокъ, и не усплъ оглянуться, какъ кто-то потянулъ его внизъ... И летитъ бдняга со своей батареи, крича благимъ матомъ, внизъ, прямо на руки казакамъ.
— Тащите его!—кричитъ одинъ изъ нихъ, отцпляя застрявшую въ англійскомъ мундир, загнутую крючкомъ пику.
Разбуженные и встревоженные крикомъ, англичане выбгаютъ на стнку и подымаютъ пальбу по - бгущимъ впередъ казакамъ, но т благополучно достигаютъ съ плннымъ до бастіона!
И такъ, наступилъ день Новаго года.
Погода была ненастная, становившаяся изо-дня все хуже и хуже, морозъ дошелъ до 10°.
Союзники, не смотря на страданія въ непривычномъ для нихъ климат, все еще не давали покоя Севастополю и, осыпая его бастіоны своими снарядами, подходили къ нимъ со своими подкопами все ближе и ближе. Въ этотъ день они напали на залегшихъ передъ 4-мъ бастіономъ, въ ложементахъ, нашихъ стрлковъ и посл короткой схватки выбили ихъ оттуда. И вотъ ршено было отомстить имъ. По распоряженію начальника третьяго отдла оборонительной линіи, адмирала Панфилова, отрядъ въ 250 человкъ охот-цевъ, волынцевъ и 45-го флотскаго экипажа, съ 30человками рабочихъ, собрался на третьемъ бастіон, подъ начальствомъ лейтенанта Бирюлева.
— Ну, молодцы,—говорилъ
— Отобьемъ, ваше благородіе! Рады стараться!—дружно отвчаютъ молодцы.
Это была ночь на 19 января.
Настала ночь и пошёлъ снгъ при холодномъ втр.
Въ такую непогодь врядъ ли можно ожидать чьего нибудь нападенія, а потому, на французскихъ бастіонахъ все спокойно и люди грются, забравшись въ свои блиндажи.
Въ три часа ночи нашъ отрядъ незамтно, среди темноты, приближался къ нимъ.
Закутанный въ свой плащъ ходитъ взадъ и впередъ сильно продрогшій французскій часовой, стараясь отогрться на ходу.
Ему очень хочется спать и онъ съ нетерпніемъ ждетъ смны. Вдругъ сквозь дремоту слышитъ онъ шаги приближающихся людей.
— Кто идетъ?—крикнулъ онъ, думая, что это идутъ свои.
Отвта нтъ.
— Кто идетъ? — повторилъ онъ, прислушиваясь.
Шаги утихли и опять настала тишина, прерываемая далекими выстрлами прочихъ позицій.
Кто-то кашлянулъ въ темнот.
— Кто идетъ?—опять повторяетъ часовой, отвчайте, или я буду стрлять!
Опять молчаніе.
— Еще разъ, кто идетъ? — Возвысилъ голосъ часовой и взялъ ружье на изготовку.
— Русскіе!—раздается громкій голосъ, и вслдъ затмъ, пронеслось громкое «Ура».
И не усплъ податься назадъ часовой, какъ увидлъ предъ собою взбирающуюся на стнку толпу людей и онъ первый палъ на своемъ посту, пронзенный штыками.
Выбжавшіе второпяхъ французы не были въ состояніи удержать врзавшихся въ ихъ ложементы русскихъ и, оставивъ на мст восемнадцать тлъ побжали въ свои траншеи.
— За мной! — крикнулъ Бирюлевъ и бросился первый впередъ.
Вс бросились за нимъ, и вскор въ
траншеяхъ ночалась ночная рукопашная схватка.
Французы, подкрпляемые своими, бились отчаянно. За лейтенантомъ шагъ за шагомъ слдовалъ матросъ Игнатій Шевченко (80-го фл. экип.) и отражалъ своимъ штыкомъ удары, направленные на своего командира.
Вдругъ на Бирюлева, очутившагося какъ-то въ сторон, бросаются нсколько французовъ, и напрасно отбивается отъ нихъ лейтенантъ своею саблей, но ожесточенные враги напираютъ на него все боле и боле.
Его люди, занятые рукопашной работой, не видятъ своего командира, видятъ только Шевченко, который, замтивъ устремленные на своего командира вражескіе штыки, быстро побжалъ къ нему и заслонилъ его своею грудью...
Принявъ предназначенные своему лейтенанту удары на себя, лихой матросъ, пронзенный штыками, палъ жертвою своего долга и великодушія.
Подоспвшіе Кошка и еще нсколько съ нимъ человкъ успли выручить Бирюлева отъ грозившей ему опасности.
Подкрпленные новыми силами, французы оттснили таки нашихъ, но они, подбодряемые Бирюлевымъ, снова съ крикомъ «Ура» устремлялись на непріятельскіе траншеи.