Матушка-Метелица
Шрифт:
– Ну а ты?
– А я? Я дороги туда замела, чтоб и следа его на тропинках не осталось!
– А если бы смогла туда пройти?
– Ну уж нет! - Мне в его тереме делать нечего - там его ненаглядная всё на свой лад обиходила, а я... Я разве что с поганой метлой появлюсь да разнесу это милое гнёздышко по брёвнышку!
– Видно, впустую мои слова, ты меня и слышать не хочешь, видно, обида громче меня говорит. А ведь ты любила его
– Да вся любовь ненавистью обернулась.
– Ну, это ещё жизнь покажет.
– Как же ты дальше?
– не выдержав,
– Как эти три года жила, так и дальше жить буду. И не надо меня жалеть.
– А мы не тебя жалеем, хоть и жалеем, конечно, - Кикиморы дружно хлюпнули носами.
– И не его даже, хоть поглядеть на него - краше в гроб кладут. А жалеем мы Поляну Заветную. Высохнут на ней травы да цветы, опадёт шелухой трухлявой кора с деревьев, звери в норах зачахнут и птицы гнёзда вить перестанут...
– Ну а я чем помочь могу?
– Видимо, ничем. Ладно, засиделись мы что-то, пора и по домам.
А, уходя, шепнула пани Зося девочкам:
– А вы, красавицы, потихонечку дело своё делайте., только ей ничего не говорите.
– Похоже, Бась, что-то у нас не так пошло.
– Может, маловато соли насыпали?
– Давай ешё разок Поляну обойдём.
– Знаешь, а мне кажется, надо нам попробовать с паном Лешим поговорить. Может, никто и не пытался ему ничего объяснить?
– Как же - не пытались! Кто только с ним не заговаривал - он и слушать никого не хочет!
– Всё равно, надо попробовать.
– А если он на нас разорётся?
– Ну так и разорётся, не рассыплемся.
– Хорошо бы привести его за руку к Матушке-Метелице да запереть обоих где-нибудь в чулане - пусть разбираются.
– Они доразбираются! Они так доразбираются, что от терема щепки на щепке не останется.
– Или она его под горячую руку по стенке как комара размажет.
– А размажет, так мы соскребём останочки, да в окошко выбросим - нечего нашу Хозяйку обижать!
И вот, отыскав мешочек побольше прежнего, заново запасясь солью, девицы отправились к Заветной Поляне. Солнышко морозное светило, снег глубокий на свету блестел так, что глазам больно, в ложбинках голубым да розовым отсвечивал, деревья по самые маковки в меха дороге обрядились, лёгким кружевом укрылись, уголёк в снегу дорожку прокладывал, иди себе тихонько, да красотой сказочной любуйся. Только Басе да Стасе было не до зимних красот - всю дорогу они головы ломали, что такого сказать пану Лешему, где нужные слова найти, чтобы мозги у него наконец на место стали! Думали они думали, думали-думали, да и не заметили, как чуть не к самому терему подошли.
Только разве это терем!? Эта жалкая развалюха - терем?! С тех пор, как девочки были здесь в последний раз, крыльцо обвалилось, солома на крыше прогнила до проплешин, кирпичи из трубы повыпадали. А вдоль той стены, где прежде мальвы цвели да душистый горошек вился, чернели сухие плети с пожухлыми листьями, и вся трава близ дорожки, что к дому вела, как от лютой засухи выгорела.
Встали
– Ну уж нет, в гости сюда мне идти неохота. Да и вряд-ли Леший сейчас дома. Может, по лесу где бродит?
– Так и мы по лесу погуляем, соли поразбрасываем, а там как уж выйдет.
Только они так сказали, глядь, сам Леший им навстречу идёт
– Ну, Баська, давай, была-не была!
– Давай, Стаська!
– Пан Леший!
– Дяденька Леший!
– А, это вы опять? Что, никак дорога открыться не хочет?
– Похоже, и не откроется она так просто, похоже, держит нас в Нижнем мире дело важное, и пока мы с ним не разберёмся, придётся здесь погостить.
– Это что ж за дело такое?
– Трудное дело.
– Неприятное дело.
– С Вами, пан Леший поговорить.
– Только обещайте, что выслушаете нас.
Леший насупился, зыркнул исподлобья:
– Я ничего обещать не люблю, там посмотрим. Ну, начинайте.
– Начать, как опять в колодец нырнуть, только мы ведь нырнём.
– Пан Леший, как Вы могли, как у Вас совести хватило Матушку-Метелицу обидеть? Как могли злой клевете поверить? Как посмели лживые наветы слушать и не обрывать?
– Да кто вы такие, поучения мне читать? Ваше какое дело, малявки?!
– Одурили вас да глаза запорошили!..
– А Вы и противиться не стали, слабенькая да беззащитная, как её там, гадости про любимую в уши напевает, значит, так оно и есть. Ради кого вы любовь свою предали? Ради болотницы?
– Это кто меня в предатели записал? И кого вы болотницей величать вздумали? Да я вас сейчас!..
– Что, правда глаза колет?
– Предатель и есть, как только земля держит! А болотница - это ваша пани Ядвига!
– Да как вы смеете, глупые девчонки!
– Вы же не любите её, пан Леший!
– Какое ваше дело, кого я люблю, кого не люблю? Все вы тут взялись её обижать. Ну да я не позволю! А ну, вон отсюда, чтоб духу вашего больше рядом с моей Поляной не было!
– Пропадёт скоро ваша Поляна, высушит её болотница! И Вы сами пропадёте! Хоть на дом свой оглянитесь, во что он превратился!
– Всякие соплячки мне нотации будут читать!? Сказал, - марш отсюда!
– Тут Леший вдруг замолчал, будто споткнулся, поглядел в растерянности на девочек.
– А вы тут откуда? Отчего такие сердитые?
– Он вроде хотел что-то ещё сказать, но в тот же миг за его спиной пани Ядвига как из-под земли выросла:
– Они уже и сюда добрались! А ты их слушаешь да прочь не гонишь? Это их Матушка-Метелица подучила! Ну ничего, раз ты меня защитить не можешь, я сама с ними справлюсь, я на них змей и лягушек напущу, а эту самозванную Хозяйку из лесу пинками выгоню!
– Вот тебе и застенчивая!
– Вот тебе и беззащитная!
– Стась, и мы всё это слушать будем?
– Ну уж нет, Бась, давай!
И они, зачерпнув побольше соли, швырнули её прямо в лицо болотнице. А вдогонку и ещё по щедрой горсти!