Маяковский едет по Союзу
Шрифт:
Еще факты: в этой же книжке, имеется подробный адрес второго МГУ, записанный с моих слов рукой Маяковского ввиду того, что он никогда там не бывал и не выступал, а за три дня до смерти, то есть 11 апреля, ему предстояло там выступать.
В этой же книжке записаны стихи 20-го года «История про бублики и про бабу, не признающую Республики».
Тут уж ни адрес МГУ, ни стихи эти никак не свяжешь с Уралом! Подвернулась книжка, он и вписал. Кстати, это бывало не раз и прежде — об этом пишет и сама Арутчева.
Всей этой фантастикой автор завуалировал реальные факты: процитированные ранее
По поводу этих неточностей я обращался к известному маяковсковеду В. О. Перцову.
«За эти весьма значительные искажения в десятом томе (куда перекочевал этот вымысел) полного собрания сочинений, которое я тогда возглавлял, — сказал Виктор Осипович, — доля вины лежит и на мне, хотя каждый том имеет своего редактора».
Н. В. Реформатская, редактор этого тома, также принимает на себя долю вины за неточности, перешедшие из 65-го тома «Литнаследства».
Все эти небрежения противоречат духу, облику Маяковского, имя которого, его роль в развитии советской литературы никак не совместимы с искажениями его творческой биографии.
30 января 28-го года Маяковского никто не провожал в Свердловске, уезжали мы утром, а прибыли в Пермь вечером. Звезд не было, поскольку утром они не светят.
Возвратимся непосредственно к этой поездке 1928 года.
Маяковский доволен, да и начальник поезда не внакладе — познакомился с поэтом и хорошее дело сделал.
Перед нами расстилались уральские леса. Владимир Владимирович буквально не отрывался от окна:
— Культурно едем, ничего не скажешь. Кругом такая красота! Ну кто бы мог подумать, что бывают такие прекрасно опаздывающие поезда? Просто умница!
Пермь тоже встретила поэта статьей в местной газете:
«Свой большой литературный талант Маяковский сумел практически использовать для строительства новой советской культуры.
…В литературной и культурной жизни Перми приезд Маяковского — крупное событие… Он должен дать слушателям новую зарядку а понимании своего творчества».
К сожалению, зал агрофака был крохотным. Молодежь забила все пространство и даже оккупировала часть сцены. И поэт с трудом мог сделать два-три шага,
На следующий день он еще раз встретился со студентами и школьниками. Слушали его прекрасно.
Путешествие на Урал оказалось на редкость удачным, и хорошее настроение не покидало поэта всю дорогу. Мелочи не а счет.
Поздней ночью мы сидим в буфете пермского вокзала и ждем поезда на Вятку. Поезд запаздывает, и Владимир Владимирович шутит:
— Попробуйте опоздать к такому поезду! Он просто не дает нам этих возможности. А вы боялись.
Владимир Владимирович предлагает поиграть «в чет-нечет». В руке медяки и серебро, угадай-ка: чет или нечет? После подсчета суммы выясняется — выиграл или проиграл. Не угадал — плати столько, сколько в руках партнера. Таким способом он отгонял сон, да и не в его привычках сидеть без дела — вот и нашел азартное занятие.
…Едва усевшись в вагон, я разругался с проводником, пытавшимся высадить нас из двухместного купе под предлогом, что, мол, в пути его займут. Маяковский
— Я от вас такого не ожидал. Чего разорались? Тем более все кругом спят.
— Но ведь вы сами часто кричите, а у меня прорвалось, — защищался я.
— Я кричу обычно на пользу литературе, а вы — во вред себе.
Ему удалось спокойно, без суеты, уговорить проводника.
Утром Маяковский подружился с трехлетним мальчиком из соседнего купе.
— Здравствуйте, товарищ! — протягивает ему руку Владимир Владимирович.
— Не левую, а правую ручку подай, — внушает рядом стоящая мамаша.
— Как зовут? — спрашивает Маяковский. — Вова.
— Тезка! Сколько лет?
— Тли.
Мамаша поправляет: скоро будет четыре.
— Читать умеешь?
— Буквы знаю…
— Дома у тебя есть игрушки? Какие?
— Лазные.
— Сейчас на вокзале что-нибудь сообразим, здесь, говорят, кустарные вещи продаются, — шепнул мне Маяковский. — И сладостей достанем, чтоб хватило ему до Москвы, — Владимир Владимирович играл с мальчиком, рисовал. В ход пошли спички. Мальчишка до того привязался к дяде, что перекочевал в наше купе.
Но в Вятке Маяковскому ничего не удалось купить ребенку. Помешали,
Когда поезд подошел к перрону, Владимир Владимирович посмотрел в заснеженное окно и удивился:
— С нами, наверное, едет какое-то важное лицо. Смотрите — встречают.
Ему и в голову не могло прийти, что этим «важным лицом» был он сам. Встречами он не был избалован, и такое случилось с ним впервые.
Группа школьников с учителями направилась к Маяковскому и приветствовала его от имени учащихся города. Поезд опоздал на несколько часов, но они дожидались, хотя был трескучий мороз,
Маяковский тронут встречей. Он сердечно поговорил с ребятами и пригласил их в театр, на свой вечер.
Комсод [39] одной из школ попросил Маяковского выступить с благотворительной целью. Он, конечно, согласился. Днем, во время заседания, его слушали делегаты губернского съезда профсоюзов.
Об этих двух встречах писала «Вятская правда». «Поэт — это не певец, воспевающий красивые вещи. Красивое и так красиво. Поэзия — это оружие борьбы, и не плохое оружие. Такое мнение было высказано тов. Маяковским, и правдивость этого мнения доказана поэмой „Хорошо!“… Краткое вступительное слово, поясняющее сущность поэмы, облегчало возможность нашей малоподготовленной аудитории глубже ее воспринять. Вступительное слово было не лишнее. Но и без этого слова поэма „Хорошо!“, поэма, написанная поэтом не по заказу, а потому, что нельзя было не воспеть десятилетие Октября, была бы понятна… Как поэт-борец, выступил вчера тов. Маяковский в Городском театре. Прилизанным мещанам не по вкусу пришлись его резкие ответы. Они не могли слышать хлесткость его острот. Но и они, пожелавшие отвергнуть Маяковского как поэта, вынуждены были все же признать силу его таланта…»
39
Комиссия содействия нуждающимся ученикам.