Майкл Джексон: Заговор
Шрифт:
• После "побега" из Неверленда Джанет и её трое детей дважды возвращались на великолепное ранчо, несмотря на то, что, по её заявлениям, "за ними следили" и "им угрожали" помощники Джексона. Каждый раз, когда Арвизо останавливались в Неверленде, они ни в чём не знали отказа. Факты говорят, что дети имели свободный доступ к имуществу, что мальчики помыкали личным персоналом Майкла. Арвизо утверждали, что они были пленниками, и, тем не менее, вели роскошную жизнь, жизнь, которой до этого никогда не знали.
• Однажды после возвращения из Майами Гевин узнал, что Майкл страдает
– Ладно, Гевин. Я хочу задать тебе последний вопрос, – произнёс Снеддон, завершая допрос, последовавший после перекрёстного, – Вчера, отвечая на вопросы мистера Мезеро, ты сказал ему, что Майкл Джексон был для тебя всё равно что отец. Верно?
– Майкл Джексон?
– Да.
– Да, – ответил Гевин.
– И ты думал, что он один из самых классных парней в мире, правильно?
– Да.
– И ты восхищался им?
– Ну, я восхищаюсь только Богом, – заметил Гевин. – Но он был классный парень.
– Что ты чувствуешь по отношению к Майклу Джексону сейчас, в свете того, что он сделал с тобой?
– Мне он больше не нравится. Я думаю, он не заслуживает того уважения, которое я испытывал к нему как к самому классному парню в мире.
На этом прокурор закончил допрос Гевина Арвизо.
Окружной прокурор Снеддон, похоже, был доволен исходом свидетельских показаний. Обескураживало то, что во время показаний Гевин не испытывал ни неловкости, ни отвращения. Со своего места свидетеля он несколько раз взглянул на Майкла, который больше не верил ни единому его слову.
В конце концов, прямое свидетельство Гевина совсем разочаровало. Он заметно оживился, когда рассказывал о якобы имевших место сексуальных актах, но ни на одно из обвинений мальчика Майкл больше не реагировал.
– Итак, вы жаловались полицейским Санта-Барбары, что "после того как с раком было покончено", вы больше не видели Майкла Джексона, так? – поинтересовался Мезеро.
– Да. До Башира не видел, – признался Гевин.
– Хорошо. И вы хотели видеть его вновь, когда болезнь отступила, так?
– Да.
– Вы чувствовали себя покинутым, так?
– Да.
– И вы чувствовали, что он покинул вашу семью, так?
– Да.
– И вы решили обвинить Майкла Джексона в растлении, когда поняли, что он исчезает из вашей жизни? – заключил Мезеро.
Но подросток быстро отверг это обвинение.
Гевин покидал зал суда и было любопытно наблюдать за ним, за выражением его лица: мальчик ясно осознавал, что больше никогда не увидит Майкла Джексона, никогда не будет частью его "семьи".
Похоже, он пытался скрыть смятение. Гевин настаивал, что его исцелил Бог, а не Майкл Джексон. И все же было очевидно: он до сих пор находился под воздействие силы и магнетизма Майкла.
Глава 12. Got to be there
Пытаясь доказать, что Джексон одержим сексом, сторона обвинения показала присяжным "журналы для взрослых" и другие подобные материалы, конфискованные в Неверленде. Окружной прокурор обвинял Джексона, что последний показывал эти материалы братьям Арвизо, желая сексуально возбудить их. Шерифы Санта-Барбары свидетельствовали, что при обыске им пришлось изучить большое количество книг, посвящённых фотографии и искусству, разнообразные журналы, предметы кино-коллекционирования, проштудировать всё, что было разбросано в личных покоях, ванной комнате, служебных помещениях и кабинете. Некоторые журналы для взрослых, обнаруженные ими, находились в двух запертых портфелях, спрятанных под кроватью Майкла. Ещё кое-что подобного содержания было найдено в ванной комнате Майкла, рядом с джакузи, и так далее по списку. Всё говорило об одном: Майкл знал толк в порнографии.
Детектив Пол Зелис свидетельствовал, что находил журнал для взрослых в тумбочке Джексона. Он показал фотографию обнажённой девушки, которую обнаружил среди фотографий двух младенцев в памперсах, годовалого малыша в ванной и щенка. Подобная комбинация образов, и то, как она была представлена, делали из Майкла извращенца. Но вскоре последовала ещё партия "взрослых" журналов, и чем больше присяжные смотрели на сексуальные женские образы, тем "нормальнее" в их глазах становился Майкл. То, что певец любил смотреть на фотографии обнажённых девушек, стало настоящим откровением для присутствующих.
Что касается отпечатков пальцев, то обвинение заявило, что, по крайней мере, на одном журнале были обнаружены отпечатки пальцев, принадлежащие как Майклу, так и Гевину. Однако позже детектив Зелис признался, что партия журналов, конфискованных в Неверленде, была проверена на отпечатки только во время слушаний в большом жюри в марте 2004 года, когда Гевин давал показания.
Команда Джексона смогла доказать, что отпечатки Гевина с таким же успехом могли остаться на журнале во время рассмотрения дела в большом жюри, тем более Зелис сам не был уверен в том, прикасался или нет Гевин к этим журналам во время своего выступления перед присяжными.
Во время перекрёстного допроса адвокат ответчика Роберт Сэнджер вынудил Пола Зелиса признаться, что Гевин в разговоре с полицией называл разные даты предполагаемого акта растления. Изначально подросток заявил Зелису, что растление произошло до того, как он снял фильм-опровержение 20 февраля 2004 года. Некоторое время спустя, Гевин сказал полиции, что всё произошло позже.
Ещё одно значительное показание дал следователь из Санта-Барбары Стив Робел: он сообщил присяжным, что Гевин горько плакал, когда впервые говорил об актах растления. Робел был главным следователем в деле, и объяснил, что поведение мальчика менялось, когда тот рассказывал о случившемся, поясняя присяжным, что мальчик сначала "притих", а позже "как с цепи сорвался".