Майор Пронин и господин Хуммер
Шрифт:
– Вот то-то и оно! И мы не построим социализм без сотрудничества с американцами. С этими самыми деловыми людьми, хотя они и классовые враги. И это не помощь с их стороны! Помощь, она только в преферансе бывает, да и то не бескорыстная. Все это взаимовыгодная политика. Но мы должны прорвать блокаду, которую выстроили вокруг нашей страны империалистические державы. Прорвать ее! И этот самый Хуммер в этом смысле – как ледокол.
– И вы ему доверяете?
– Если бы полностью доверял – тебя бы не звал. Но прошу, друг мой, без излишней подозрительности. А то мы иногда смешно выглядим, когда в каждом иностранце видим Лоуренса или Сиднея Рейли. А они просто любят деньги. И учти: я дал тебе это задание, учитывая
Ковров откланялся и исчез в зарослях цветущего жасмина. Пронин смотрел ему в спину – и командир удалялся тяжелыми шагами, покряхтывая.
Врачи уже были в курсе. Профессор укоризненно покачивал головой:
– Ох уж эта служба. Но спорить с ВЧК бессмысленно. Могут и к стенке поставить.
Последнюю фразу он произнес шутливо.
В то время Пронин занимал комнату в большой, многолюдной, но комфортабельной коммунальной квартире на Лесной улице. До Белорусского вокзала – два шага. С утра Иван вымыл голову, надел свежую рубашку и сравнительно новый пиджак. В 14.00 прибывал поезд из Берлина с американским магнатом. Его уже сопровождал переводчик. Никаких официальных встреч на платформе не было. В ВЧК умели соблюдать тайну. Собирался дождь – и Пронин захватил с собой вполне буржуазный массивный черный зонт.
Хуммер вышел из поезда. За ним – переводчик. За ними – молодой проводник, ловко державший в руках три тяжелых чемодана. Сам американец – щуплый, в очках – нес только небольшой полупустой рыжий кожаный портфель. Они чинно подошли к часам, где их ожидал Пронин. Раскланялись.
– Вы – наш гид? – спросил Хуммер по-английски.
Пронин кивнул.
– Очень рад, – изрек американец на чистом русском. Он старался выучить этот непростой язык. А, может быть, уже знал его, причем, давным-давно.
Бордовый «Роллс-ройс», когда-то служивший в гараже императрицы Александры Федоровны, вместил всю компанию – и они помчались к гостинице «Националь» по Москве, почти пустой.
– У вас стало неплохо. Я вижу, фасады подкрашены. Уже почти незаметны следы Гражданской войны.
Пронин вздохнул:
– Увы, это обманчивое впечатление. Нам еще нужно восстанавливать страну.
– Мне сказали, вы гид. Вы служите в ЧК? – спросил Хуммер напрямую, разумеется, через переводчика.
– Я вижу, вы хорошо знаете наши порядки.
– Они уже сформировались за эти годы? Устоявшиеся порядки, традиции? О, да, революция быстро возводит свое небывалое здание, – рассуждал Хуммер. – Но скажу вам прямо, в одиночку вы не сумеете вылезти из кризиса. Вам нужна наша помощь, помощь деловых людей Америки.
– Поэтому вы и здесь, господин Хуммер.
– Поэтому я и здесь.
Американец разместился в просторном двухкомнатном номере с балконом и обширной прихожей.
– Вполне уютно, – сказал он, утопая в мягком кресле. – Видимо, классовые бои не затронули этого респектабельного отеля.
– Вообще-то здесь всякое бывало, – заметил Пронин. – Но этот номер мы берегли для дорогих гостей. Насчет питания тоже можете не волноваться, все будет в лучших традициях.
– А я и не волнуюсь. Я вообще мало ем. Соблюдаю диету.
«Знали бы они, что такое подневольная диета, – подумал Пронин, – Научились бы ценить каждый ломоть хлеба».
Принесли кофе, печенье. Так Москва встречала дорогого гостя. Пронин никак не мог привыкнуть к этому напитку и пил его с плохо скрываемым отвращением. Но – что поделаешь? – надо, значит, надо.
За ланчем Хуммер завел разговор об экономике.
– Как развивалась Россия в последние годы до революции? Я бы даже сказал, до войны. Я слышал следующее. Экстенсивное, но обширное аграрное хозяйство. Отсюда – хлебная и водочная торговля. Экспорт. Крупные купеческие
– Да, господин Хуммер, у нас есть такие планы.
– Но кредитов вам не предоставят, это практически исключено. Но сельское хозяйство – это, по существу, мелочи, гарнир, с ним вы справитесь. Поехали дальше. Что еще поставляла Россия на внутренний и внешний рынок? Текстиль. Вот где быстро сколачивались миллионные состояния. Фабрики по всей центральной России. Правильно? Едем дальше. Добывающая промышленность. Донецкий уголь, нефть в Баку и еще кое-где. С нашей помощью вы сможете быстро восстановить эту индустрию. И договориться в этом плане нетрудно. Я готов быть и посредником, и совладельцем – разумеется, при обоюдном интересе.
Пронин понимал, что Хуммер сейчас репетирует разговоры с правительственными тузами – и наматывал на ус, почти не вмешиваясь в его монолог. А американец закурил сигару и, маленькими глотками прихлебывая кофе, разглагольствовал:
– Пойдем дальше. Военная промышленность. Она у России была и в известном смысле осталась. Вам многое удалось сохранить. Тульские заводы, Урал, Петроград… Вы даже пытаетесь освоить какие-то новые технологии. В авиации, например. Похвально, похвально. Но без сотрудничества с нами ничего не получится. Поверьте, ни-че-го. Это просто нереально. Вы станете безнадежно отсталыми, как Китай. Нужна совсем другая промышленная культура, и научить этому можем только мы, американцы. Даже не Европа, которая всегда будет с опаской относиться к большевикам. Для Европы вы, прежде всего, агрессивные соседи – русский медведь. А нам вы полезны, в том числе – как противовес на старом континенте против Франции и Германии. Итак, военная промышленность. Как следствие – металлургия. Нужно расширять старые заводы и строить новые – грандиозные. Вокруг них будут возникать кварталы и города. Деревянная Россия должна уйти в прошлое. Не сразу, постепенно, но должна уйти. Значит, необходимо массовое железобетонное строительство. Быстрое и сравнительно качественное. Кто может с этим помочь? Мой друг Аль Кан. Великий строитель Детройта. Вы слышали эту фамилию? – Пронин отрицательно покачал головой. – Я не удивлен. Он же не Маркс и не Либкнехт. По части экономики у вас у всех слабоватая эрудиция, господа. Вернее, товарищи. Кан – это феномен современной Америки. И он поделится с вами своими умениями и секретами. Разумеется, не безвозмездно. Бесплатной помощи вообще не бывает. И не ждите ее. Разве что от нищих социалистов, которые могут подбросить тысячу – другую долларов в фонд голодающих Поволжья. Это все очень важно и благородно, но по масштабу несопоставимо с теми планами, которые я привез в этом портфеле и в этой голове.
– Ваши планы поразительны, как и ваша осведомленность о состоянии дел в советском народном хозяйстве, – дипломатично заметил Пронин.
– Пустяки. Я всегда изучаю контекст прежде, чем заняться тем или иным вопросом. А меня пригласили в Москву ваши люди. Настоящие большевики, которые пытаются сколотить в Вашингтоне и Нью-Йорке нечто вроде неофициального советского постпредства. Ведь дипломатических отношений между нашими странами нет… Вероятно, они ваши коллеги.
– Вероятно. Мы все коллеги.
Хуммер улыбнулся, поправил очки.
– Отдыхать после дороги я не буду, отлично выспался в поезде. Какие встречи у нас запланированы на сегодня?
– Вас в любое время ждет заместитель председателя Совнаркома Александр Дмитриевич Цюрупа.
– Продовольственный диктатор? – Хуммер снова продемонстрировал осведомленность. – Что ж, давайте посетим его. Выезжаем через пятнадцать минут. Меня еще знаете, кто интересует? Глеб Кржижановский. Электрификация. Плюс он старый друг Ленина. Не так ли?