Майор Пронин и господин Хуммер
Шрифт:
Пронин развел руками:
– Вы знаете наших вождей гораздо лучше меня. Но вечером я дам вам знать насчет Глеба Максимилиановича.
Хуммер откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. Он отдыхал после кофе. А через пятнадцать минут они уже чинно спускались по ковровой дорожке во дворик гостиницы – к автомобилю. Их ждал Цюрупа.
– Цюрупа – странная фамилия, – спросил Хуммер в автомобиле – Он ведь не еврей?
– Нет, он из украинцев, из запорожских казаков, – уточнил Пронин.
– Отлично, отлично. Нас, евреев, нужно дозировать. Когда нас слишком много – это раздражает народ. А мы ребята активные, можем все собой заполнить. Я понимаю, вы все интернационалисты,
Они приехали к товарищу Цюрупе. Секретарша в кумачовой косынке сразу принесла чаю – достаточно жидкого. И свежих, очень аппетитных баранок.
Хуммер сразу перешел к делам.
– Я слышал, вы намерены переоборудовать свою легкую промышленность. Россия – страна аграрная, рыболовецкая. Но нужно уметь выпускать консервы, налаживать конвейерный способ в молочной промышленности. И прочее, и прочее.
Цюрупа удивленно округлил глаза:
– Вы в курсе наших проблем. Это приятно, товарищ Хуммер.
Молодой миллионер улыбнулся:
– Давайте так: я вас – Дмитрий, вы меня – Арнольд. И полное доверие!
Цюрупа одобрительно кивнул:
– Мы только за доверие. И церемоний не любим. Да, нам многое нужно. Нехватки повсюду. В первую очередь необходимо досыта накормить рабочих. Так, чтобы они питались не хуже, чем у вас на западе. Но – с гораздо большими социальными гарантиями. Кстати, вы пробовали наши шоколадные конфеты?
– Не успел.
– Гордимся ими. Удалось наладить производство на нескольких фабриках в Москве, Петрограде и Самаре. Правда, стоят они пока не так демократично, как нам бы хотелось. Но мы будем понижать цены. Дирижировать ими. Все это обсуждалось на Совнаркоме.
Хуммер понял, что нарком склоняется в сторону рапорта об успехах советской промышленности – и постарался конкретизировать тему беседы.
– Я заметил, что мороженое у вас производят в основном кустари. А у нас есть фабрики с настоящим конвейерным производством. Три такие фабрики способны удовлетворить потребности всей Московской губернии в этом лакомстве. У вас ведь любят мороженое?
– Так точно.
– Этой технологией владеют мои друзья. Я предлагаю вам построить одну экспериментальную фабрику – под ключ. В кредит! Все договоренности беру на себя. Наши специалисты построят ее за три месяца, а через полгода фабрика уже будет работать на полную мощь. Вас это интересует?
Цюрупа улыбнулся.
– А чем мы будем обязаны лично вам?
– Вот это уже деловой разговор. Я гарантирую вам кредит на самых выгодных условиях. В Европе вам сейчас такого не дадут. Но! Конечно, вы должны окупить некоторые мои расходы. Сумму небольшая – три тысячи долларов.
Для советского бюджета того времени – деньги немалые, между прочим. Цюрупа посерел.
– Мы должны обсудить этот вопрос. У нас принят коллегиальный стиль работы.
– Я вас уверяю, что фабрика со всеми расходами окупится, как максимум, за один год. Сколько у вас стоит стандартное мороженое?
Начались обсуждения деталей, навеявшие на Пронина скуку. Одно он заметил накрепко: этот молодой, маленький и улыбчивый американец умеет цепко торговаться, учитывая свой интерес. И умеет держать в голове массу цифр, фамилий и данных. В этом виде спорта с ним трудно соревноваться. Но Пронин, хотя его клонило в сон, почувствовал еще один немаловажный нюанс. Хуммер не говорил ни о каких собственных фирмах, предлагал только посреднические услуги. И, конечно, не задешево. Хитрый парень! Но, может быть, мы бы обошлись и без него? Говорят, его прислали люди Троцкого. Но Лев Давидович – не
Хуммер и Цюрупа явно завершали разговор. Переводчик немного утомился, но работал безукоризненно. Американец предложил наркому подписать какие-то бумаги. Цюрупа с улыбкой уклонился, снова сославшись на мнение товарищей, с которыми необходимо посоветоваться. Пришлось убирать бумаги в папку. Пронин с трудом скрыл улыбку. Между прочим, Иван Николаевич стал замечать, что товарищ Арнольд хорошо, даже слишком хорошо понимает по-русски и услугами переводчика пользуется только для протокола. В подтверждение этих мыслей, после аудиенции у Цюрупы американец заговорил с Прониным на сносном русском.
– Где у вас тут можно прилично пообедать? – спросил Хуммер не без раздражения на обратном пути. – От баранок у меня изжога.
– В «Национале», по месту расселения, – ответил Пронин сухо. – А вы славно говорите по-русски.
– Да, это у меня фамильное. Вы мне понравились, товарищ Пронин, и впредь давайте приглашать переводчика только для официальных встреч. Как говорится, третий лишний. Моя мама, между прочим, родилась в Одессе. А отец… Вот уж кто был действительно святым человеком, хотя мы с вами атеисты и не верим в праведников. Его отец, мой дед, жил когда-то в Польше и тоже знал русский язык. Предки моего отца со стороны его мамы жили в Жмеринке. А вы знаете, что мой отец не только родил, но и спас меня?
Пронин меланхолически покачал головой.
– Вам будет поучительно об этом узнать. Вообразите, за моим отцом – врачом – наблюдала полиция. Ведь он был видным социалистом. И однажды к нему обратилась одна российская подданная с букетом болезней. К тому же, она была беременна. И отец сразу ей сказал: или я вас не смогу вылечить, или придется сделать аборт. Она выбрала второе. Я ассистировал отцу. Он тогда скверно себя чувствовал – и нехитрую операцию провел я. А я, знаете ли, плохой врач, почти все экзамены за меня сдавал друг. По пять долларов брал. Нет, нет, она не умерла при аборте. Но в Штатах тогда бушевала эпидемия гриппа, эта дурочка еще и подхватила вирус – и через неделю умерла от пневмонии. Отца судили, он все взял на себя. Полностью выгородил меня. Понимаете?
– Прекрасно понимаю.
– Вот и получается, что он для меня дважды отец. Он вышел из тюрьмы, а когда снова оказался под следствием – уже только по политическим причинам – умер от разрыва сердца. Совсем молодым. – Хуммер немного помолчал и заключил. – Память о нем и о маме связывает меня с Россией.
В «Национале» американского гостя кормили в специальном, очень уютном зале, с подлинными эскизами Айвазовского на стенах. Вышколенный официант остался еще с царских времен – и даже фрак на нем был самый настоящий и не старенький, а специально пошитый у опытного портного в этом году. Хуммер для начала попросил куриного бульона – и оказался доволен результатом до такой степени, что, казалось, даже забыл неприятности разговора с Цурюпой. И все-таки он спросил Пронина: