Мажор
Шрифт:
– Как, че? За меня давали – цельных… сто тысяч рублей! Вот, за тебя столько не дают. А за меня дают и даже могут продать!
– Господя! Продадут. Потом загонят в какую-нибудь мухо-таракань. И будешь там в подвале перебирать репу. Плакать надо, а она уши развесила и радуется.
– Зато, завтра! На рассвете! Из-за меня будет дуэль! – девчушка красиво изогнулась, сложила обе руки на одно колено. Часто заморгала длинными иголочками ресниц. Сделала губки бантиком.
– Из-за тебя? Быть такого не может. Благородные не дерутся из-за
– Хорошо, не из-за меня. Одному майору не понравились мои песни. Они на русском. А красивыми, по его мнению, могут быть только на французском. А какой-то корнет. Такой… хорошенький, с усиками. Возразил ему. Майор ответил – не его собачье дело. Корнет обиделся. И завтра, на рассвете, они будут стреляться. Так, интересно – кто победит? Корнет, такой молоденький, или майор – который старый, пузатый – фу… Анфис, давай всю ночь держать кулаки за корнета. Жаль его будет, если умрёт.
– Божечки мои!, нашла о чём переживать? – подруга легла на кровать, накинула одеяло. – Спи, давай. Может быть застрелят друг друга и будет всем хорошо.
Прелюдия 10.
Солнечный день сверкал яркими весенними красками. Трелями перекликались голосистые птицы. Ветерком шумела и трепетала свежая листва на деревьях. Костер сытно урчал, поглощая сухие поленья. Молодой барашек на вертеле, политый вином, переливался румяной корочкой.
А что господа офицеры? Господа офицеры, как всегда, красовались друг перед другом, своей доблестью, мужеством и исключительностью.
– Я! – штабс-ротмистр с длинными кавалерийскими усами хвастался перед друзьями.
– Не подымаясь с места, попаду в эту ветку с десяти шагов.
– Тогда, я, - парировал гусар в мундире Ахтырского полка. – С двадцати!
– Господа!
– не будем спорить, - в разговор вступил князь Ланин. – Я легко собью все ветки с дерева за тридцать шагов. Лучше выпьем и прекратим ненужный спор. У меня родился прекрасный тост. – «За меня - самого меткого стрелка!»
– Ваше сиятельство!
– с земли поднялся полковник.
– Прошу, повремените с тостом. Я тоже неплохой стрелок. И могу попасть с тридцати шагов. Думаю, даже с сорока.
– Тогда пари, господа… – воодушевился князь.
– Попаду в ветку со ста шагов. За десять тысяч рублей.
– Кирилл Васильевич?
– удивлению гусара не было предела.
– Как же можно-с? Со ста шагов? Если, убойная сила пистолета, от силы шагов семьдесят. А вы собрались стрелять на сто.
Ланин удивленно осмотрел ствол своего пистолета.
– Тогда, господа! Пари на пятнадцать тысяч рублей. Кто готов участвовать?
– Дорогой князь!
– полковник примирительно поднял бокал. Попытался увести разговор в сторону. – Вы произнесли прекрасный тост. Предлагаю выпить за самого меткого стрелка вашего полка. То есть – за вас. А все эти пари - чепуха: Вдруг налетит ветер во время выстрела или пуля случайно ускорится. Как говориться, в жизни
Паяный спорщик поднялся с места.
– И всё же, господа офицеры. – Предлагаю другое пари…
Полковник мягко потянул его вниз. – Лучше, послушайте. Расскажу занимательную историю… Шёл вчера по дороге, и… Представляете! Нашёл золотой империал. Оказывается, я счастливчик, господа.
– Это, что! – подключился к разговору гусар.
– Я! Каждый месяц что-нибудь нахожу. В позапрошлом - двадцать рублей ассигнациями. В прошлом серебряный кулон с камешками. Думаю, в этом тоже что-нибудь найду.
– А, я! Вообще сплю с удачей в обнимку – настырный князь никак не хотел униматься.
– Как пойду куда-нибудь, обязательно найду… тысяч на десять, а то и больше. Даже готов поспорить…
– Не может быть?
– ему не поверили. – Подполковник, вы пьяны – так не бывает. Чтобы каждый месяц, да ещё больше десяти тысяч.
– Не верите?
– Нет, ваше сиятельство.
– Тогда, - князь хлопнул в ладони, потёр ими.
– Пари на двадцать тысяч рублей. Сейчас отойду по надобности. Куда-нибудь и что-нибудь найду. Дорогое! – Поправили себя. – Тысяч на сто!
– Что вы можете найти? – голова полковника была самой трезвой.
– Да, ещё на сто тысяч? Тут, кругом одни камни.
– Господа, двадцать тысяч! Что найду! Кто участвует?
Офицеры не поддержали рвение подполковника. (Пошёл он к чёрту со своим везением. Деньги запрашивает бешенные! А вдруг - найдет?!).
– Не хотите - как хотите, – раздосадовано выдохнул обиженный любимец Фортуны.
– Тогда иду без пари.
Он встал, на подгибающих, пьяных ногах, доковылял до ближайшего камня, с трудом оторвал его из земли и принёс к костру.
– Вот, господа! – произнесли, усаживаясь на место.
– И что это?
– полковник указал на грязный, весь в пыли булыжник.
– А вы не догадываетесь?
– Нет.
– Честно говоря, я тоже не знаю. Сейчас, посмотрим, – он смачно плюнул на самую «чистую» сторону. Растер рукавом. Повернул на свет, показать результат.
Очищенное место засверкало характерным переливом.
– Мать честная, да это же… ЗОЛОТО!!! – раздалась в едином порыве.
– Господи, Иисусе, - раздалось откуда-то сбоку.
– Как хорошо, что я не поспорил
Глава 10.
Сизая муха, медленно перебирая лапками, ползла по столу. Забралась на чернильницу. Обнюхивая края, совершила несколько кругов. Остановилась. Потёрла передние лапки, потом задние. Приняла какое-то решение... и прыгнув, утопилась в чернильных разводах.
Старший лекарь бригады Антон Евграфович Курелин возлежал на кушетке, закинув ногу за ногу и думал о смысле человеческого бытия.
– Живешь, живешь… А потом раз - и как, бедная муха – никто, ничего, ни о чём не узнает. Да, господа, - он обратился к невидимым слушателям. – Такова-с жизнь!