Мажор
Шрифт:
– Ничего, войдёшь в ритм армейской жизни - будет легко. Мослы есть – мясо нарастёт. Кстати, Афанасий! Решил я тебя, за все твои художества, наградить!
– Благодетель, - слуга повалился на колени. – Ой, спасибочки. Вот хорошо-то. Век буду молить бога за вас. А как наградить? Денюшку дашь или домой отпустишь, полежать?
– Хочу, я… Афоня! Твои картины, в рамки красивые оформить и повесить на стены.
– Мои картины!
– художник заломил руки от счастья. – Будут висеть на стенах! И все будут ходить и любоваться.
– Постойте, Кирилл Васильевич? – парень удивленно заморгал
– Что значит, нет? – князь строго свёл брови. – А каждое утро, ни свет ни заря, ходишь со своими дурацкими мазилками? Чего-то там, малюешь: Солнышко, тучки, облачка? У тебя уже вся комната забита холстами. Ставить некуда.
– Но, это не картины - наброски.
– И что? Ничего не знаю! Картины, наброски, рисунки – мне без разницы. Пойдёшь к столяру. Вырежете под них рамки и повесите в солдатской столовой. Они там будут в самый раз под новые шторы и скатерти на столах. Вопросы, есть?
– Нет, - слуга швыркнул носом.
– Что надо сказать?
– Спасибо, кормилиц родной. Век буду благодарен.
– Молодец! Иди, выполняй.
…..
Дневальной снова отвлёк князя от работы. Он заглянул в кабинет.
– Ваше высокоблагородие, к вам просится Stеphane La Grange.
– Кто-о? – вселенец оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на дежурного.
– Stеphane La Grange, - повторил солдат.
– Стёпка, что ли?
– князь вспомнил имя нового режиссера. – Совсем выскочило из головы. Сам придумал – сам забыл. Давай, зови.
– Puis-je entrer? (Разрешите войти? Франц.).
– Новоявленный деятель искусств выглядел оригинально. В ярко красной рубахе, синей жилетке, на шее длинный белый шарф с развивающимися концами, на голове большой зелёный женский берет с синим пером, под ним длинный рыжий парик с прямыми волосами, на глазу стёклышко от монокля.
– Ого!
– непроизвольно воскликнул хозяин кабинета. – Прямо не Стефан, а Светофан-Тюльпан!
– Sveto ... qui? (Свето… кто? Франц.) – переспросил гость.
– Не бери в голову, - князь махнул рукой. – Так, рубаха с жилеткой – хорошо Шарф - нормально. Парик - выбери покороче. Цвет чёрный. Всё остальное, сними – не позорься. По-русски говори больше – ты же наш, родной, отечественный - хоть и с иностранным именем. Понял?
– Да.
– Теперь, слушаю, зачем пришёл?
– Ланин глубоко вздохнул.
– Сколько?
– Сколько, чего? – не понял театрал?
– Денег, конечно. Вы же актёры кроме денег ничего не просите. Или у тебя другой вопрос? – Хитро приподняли бровь.
– Ваше сиятельство, отрепетировали небольшие сценки, завершающиеся песнями Глафиры. Хотел попросить разрешения выступать вечерами, вперемежку с музыкантами. И ещё - отдать в актёры бомбардира второй роты Алексея Семёнова. Уж очень колоритный персонаж. Голос, как труба! Я сделаю из него… такого героя-ловеласа! Все дамы просто умрут от счастья. И будут ходить только на него.
– Что? – князь недовольно приподнялся в кресле.
– Из боевого бомбардира, артиллериста?! –
– Ваше сиятельство, - режиссер согнул голову в поклоне.
– Это же не для меня, и не для него – это, для будущего ТЕАТРА! Для истории! Для Отечества, в конце концов!
– Слушай, - князь задумчиво, почесал висок.
– Может возьмёшь деньгами? Или крестьянами? Поезди по сёлам, деревням, посмотри, повыбирай.
– Ваше сиятельство, и что с ними делать – поле пахать?
Прелюдия 12.
– Gеnial! Phеnomеnal! Еnorme! (Гениально! Феноменально! Колоссально! Франц.) – счастливый князь ходил по кабинету. Довольно тёр ладони. – Игнатов, погляди на чертёж! Всё просто и понятно. И название такое… точное – «БОМБОМЁТ». Ай да, Сосновский. Ай да, сукин сын. Молодец, мать его за ногу. Надо срочно поощрить поручика - выдать премию. Думаю - тысяч двадцать – будет, в самый раз. Завтра… Нет, сегодня! Выдам сразу. Игнатов, скажешь - пусть зайдёт за деньгами.
Капитан, сидевший за столом и внимательно рассматривающий бумаги, не испытывал большого воодушевления. (Мало ли кто, что, решил изобразить и показать начальству. Таких изобразителей – половина бригады!).
– Не знаю, ваше сиятельство, - возразили подполковнику.
– Если судить по чертежу - вроде красиво. Но! Нарисовать можно, что угодно. А будет ли работать в живую? Не факт! Может вы поторопились с премиями.
– Что значит поторопился? И почему не будет? Куда он денется? Ещё как будет! И главное! – князь защёлкал пальцами.
– Всё есть… И поворотный механизм, замок, опорная плита, угломер… Да мы, с этим «Бомбомётом», такого наворотим! Значит, так – приказ! Срочно начинать изготовление опытного образца!
– Господин подполковник?
– капитан попытался в очередной раз образумить «легкомысленное» начальство - Может перед тем, как сразу всё бросать и начинать изготовление - покажем эскизы знающий людям? Руководству или начальству из Министерства?
– Кому показать? – вселенец остановился. Как-то странно посмотрел на Игнатова. – Капитан! У тебя, начальство и руководство, Я! Вот, чертеж! Он прост и понятен – как топор. Ты слышал приказ! – С сегодняшнего дня начинаем работать по изготовлению действующего аппарата. Лучше сразу нескольких. Изготовление и испытания проводить в строжайшей секретности. Название «Бомбомёт» забыть. С сегодняшнего дня - только «Изделие номер один». Талантливому изобретателю «Изделия» дополнительно выдать пять тысяч рублей из полковой кассы.
– Но, ваше сиятельство, у нас нет в полковой казне денег на премирование.
– Ничего не знаю! Найди! Это приказ! Талантливых людей, капитан! Надо поощрять всегда, везде и во всём.
– Господин подполковник, смею заметить - у нас есть уже один талантливый. Даже гениальный. Сидит на болоте в охотничьем домике. Денег сжирает немерено, а в результате - одни «пшики».
Тут же, словно в отместку капитану-недоброжелателю, раздался громкий звук взрыва. Такой силы, что здание усадьбы задрожало.