Мазохистка

Mrs Superbia

Заточенное лезвие резало плоть и кости как бумагу. Алехандро заорал во все легкие, корчась на залитом собственной же кровью полу от боли. Вид растекающейся темно-бордовой лужи напомнил мне, кто я есть на самом деле. Убийца. Киллер. Мафиози. Как ни крути, смысл от этого не меняется. Когда я, глядя в обезображенное муками лицо, перерезал парню глотку, запачкав фонтаном крови пиджак и рубашку, мне уже казалось, что никогда и не было никакой женщины, что я только и делал, что убивал своих врагов. Одного за другим. Без какой-либо цели. «С другой стороны… почему я был так зол

на него? Я ведь хотел его наказать за что-то…»

– Господи, Скуало, – послышался голос. Женский. И, кажется, отдаленно знакомый. – Ты что здесь…

Тем не менее, в следующую секунду на обладательницу этого голоса смотрело дуло пистолета. Впрочем, как и на меня.

– Уходи, Кассандра, – выдавил я из глубин памяти ее имя. – Если не хочешь оказаться с пулей в башке.

– Мать твою! – выругалась девушка. – Что ты наделал? Я же еще не получила свою зарплату! – она скривилась, явно что-то обдумывая. – И где этот Антонио…

– Жарится в аду, – мой оскал заставил Кассандру нахмуриться.

– Мог бы и предупредить, – обиженно заметила она, все еще держа меня на мушке. – Я бы подыскала другого клиента, вместо того, чтобы в Новый Год задаром пахать.

– Не уйдешь сейчас – не уйдешь никогда, – я смотрел на девушку в упор, давая понять, что сейчас не время и не место для шуток.

– Суперби, да ты че…

– Хочешь связаться с Луссурией, Леви и Бельфегором? Они уже наверняка получили все списки задействованных в охране и сговоре лиц. Делай ноги или пеняй на себя, – жестко произнес я, дабы развеять последние сомнения в моих намерениях.

– Ладно, раз так, – она быстро спрятала пистолет в карман куртки и в одно мгновение оказалась у выхода, застыв на пороге. – Знаешь, у вас с этой девушкой очень странные отношения. У вас любовь на троих или…

Я выстрелил, и Кассандра исчезла, будто растворившись в неестественной тишине, которая буквально через мгновение взорвалась гулом сотни голосов. Подойдя к окну, я увидел, как внутренний двор быстро заполняют люди.

– Луссурия, – нажал я на передатчик в ухе, – что там у вас?

– Ну, наши подчиненные как раз прореживают стадо овечек.

– Ты хотел сказать – волков в овечьих шкурках? – хмыкнул я, скидывая на пол ненужный теперь пиджак.

– Ши-ши-ши, как знать – неожиданно подал голос Бельфегор. – Оказывается, на приеме была младшая дочка министра финансов. Она не входит ни в какой клан.

– Да ладно? Министр финансов и – никакой клан? Не смеши меня! – я вышел из кабинета и направился к лестнице, резонно полагая, что лифты не работают.

– Внебрачная, вот и не входит, – ответил Бел.

– И что же она тогда здесь делает? – задался я вопросом, сметая на пути охрану.

– Судя по всему, у нее связь с Висконти.

– Оружейник или наркота? – уточнил я.

– Оружейник.

– Ладно, – выдохнул я, сам не зная, что бы это значило.

– Даете свое благословение, капитан? – усмехнулся Луссурия.

– Заткнись, Луссурия!

«Значит, все-таки, она была права? Среди сотни убийц, воров, наркодиллеров, насильников, аферистов затесалась одна невинная душонка?

И ради нее, выходит, все это произошло», – я незаметно для самого себя вернулся к здравомыслию, однако вместе с трезвостью рассудка вернулась и тяжесть в душе. «Где она? Что с ней? Как пережила все это?..»

Вдруг кто-то налетел на меня, и я поразился счастливому стечению обстоятельств – или воле всемогущей судьбы? – приведшему женщину прямо в мои объятия. Ну, как в объятия, – она шарахнулась от меня, чего и следовало ожидать, но я крепко сжал ее в своих руках, ограничивая движения. Она рыдала и толкала меня руками в грудь, и я знал, что заслуживаю этого.

– Как ты мог? КАК ТЫ МОГ?! – закричала на меня женщина, в какой-то момент все же вырвалась и залепила мне пощечину. Я и не думал уворачиваться от нее. Если бы я был на ее месте, то был бы намного более жестоким по отношению к себе. Она смотрела на меня, будто все еще не веря во все, что с ней сегодня произошло. И виной всему произошедшему был я, а это самое ужасное – знать, что больше всех любимой женщине приносишь несчастья ты сам. – Боже… Боже, за что мне это?! – женщина сползла по стене, измазав ее кровью, в которой перепачкались ее руки, когда она молотила по моей груди. Она обхватила окровавленными ладонями лицо, не переставая рыдать.

– Прости меня, – тихо произнес я, не зная, что еще могу сделать в данный момент.

– Прости? Это все, что ты мне можешь сказать?! Ты понимаешь… ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ОН ЧУТЬ МЕНЯ СЕЙЧАС НЕ ИЗНАСИЛОВАЛ?!

Секунда, пока я не вычленил частицу «не» и слово «чуть», а сердце не стало снова биться, показалась мне вечностью.

– ЧТО?! ЧЕРТОВ… – я круто развернулся и собирался прямо сейчас пойти и поставить-таки этого ублюдка на место. Возможно, даже что-нибудь ему отрезав. Однако возобновившиеся рыдания женщины меня переубедили.

– НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ, НЕУЖЕЛИ ТВОЯ ГОРДОСТЬ ТЕБЕ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ… – размазывая кровь по заплаканному лицу, она схватилась за волосы. «Господи, что я, в самом деле, делаю?..» Я присел рядом с ней на корточки, обнимая и поражаясь тому факту, что Рена поспешно уткнулась в мою грудь. «Как она вообще может доверять мне после того, что я натворил?»

– Нет ничего важнее, чем ты, – слова лились сами собой. – Мы со всем разберемся, ладно? – наверное, впервые в жизни, мне было глубоко наплевать на свои принципы. Даже на свою гордость. Мне лишь хотелось, чтобы она перестала плакать, чтобы всего этого не было, чтобы она все забыла, как дурной сон. – Только успокойся, – я гладил ее по голове, прижимая к себе. «Прости меня. Пожалуйста. Прости».

– Я во всем виновата, – неожиданно заявила женщина, начав плакать еще сильнее. «Что?! Господи, даже в такой ситуации… как можно все вечно взваливать на себя?»

– Перестань, пойдем в комнату, – я предпринял попытку поднять Рену на ноги, но она не дала мне этого сделать.

– Это все из-за меня! Что теперь с нами будет? Что со всеми нами будет? Боже, какая я эгоистка, это отвратительно, я ненавижу себя… Скуало… прости меня… – «Что?!»

– Женщина… – я даже не знал, что сказать на такую глупость.