Мазохистка
Шрифт:
Я понял, что сейчас женщина выйдет из ванной, и у меня всего два пути – сделать вид, что ничего не нашел, либо начать разбор полетов. Подумав, я, ввиду недавних событий, выбрал первый вариант, однако с некоторым отклонением – я забрал коробочку себе. «Если она шпионка или еще что… сразу заметит и захочет меня убрать». Решив так, я вовремя вытащил из своей сумки рубашку, так что когда Рена вышла из ванной, я как раз ее на себя надевал. Внимательно изучив выражение ее лица, я попытался оценить ощущение опасности, исходящей от нее, и вынужден был признать, что по моим ощущениям оно было равно нулю. «Хотя… вряд ли это можно считать объективной оценкой». Почему-то тут же все мои мысли на этот счет вытеснились тем, что
Поговорив с перепуганной прислугой в восточном крыле, я обнаружил в обеденном зале лишь Луссурию и Бельфегора. Мы обменялись многозначительными взглядами, и я уселся за стол, ожидая, когда кто-нибудь из них непременно что-то не спросит. Как я и предполагал, этим кем-то оказался Луссурия:
– Скуало, как там Реночка? После всего, что случилось…
– Как раз об этом, – перебил я его, посмотрев в лицо Хранителю Солнечного пламени, – она потеряла память.
– Ши-ши-ши, принцесса ничего не помнит? – оживился Бел, на котором до этого лица не было.
– Ничего. И если кто-то, – я выразительно посмотрел сначала на «принца», а затем на Луссурию, – что-нибудь ей расскажет… – я даже не стал договаривать, прекрасно зная, что они и так все поняли.
– Не в интересах принца рассказывать принцессе о том, что… – парень как-то странно смолк и отвернулся. «Господи, как они меня достали! Найдите уже себе баб, наконец, мать вашу!»
– Да, Ску, никто не будет говорить ей такие неприятные известия. Хотя… я до сих пор, признаюсь, не могу понять, как ты согласился на такое…
– ВРООООЙ, ЕЩЕ ОДНО СЛОВО НА ЭТУ ТЕМУ!.. – я вскочил из-за стола, и тут в комнату не вовремя вошла служанка с подносом. Чайник полетел на пол, а когда я обернулся на девушку, то та чуть не последовала за ним. Еле поспевший подхватить девицу под локоть Луссурия, спас мой ужин от той же печальной участи.
– Умеешь же ты производить впечатление на девушек! – заметил он, возвращаясь обратно за стол. Служанка трясущимися руками поставила передо мной какой-то салат, спагетти и суп из морепродуктов и поспешила скрыться, что-то промямлив про чай.
– Сейчас придет женщина, и вы ни словом не обмолвитесь про то, что видели вчера, – немного успокоившись, сказал я. – Я сейчас прошу не для себя, а…
– Просите? Больше напоминает приказ, – заметил Бельфегор.
– Молчать. Если думаешь, что таким образом сможешь расположить ее к себе, то сильно ошибаешься, – сурово посмотрел я на парня. – К тому же,.. если ты… в общем, женщине от всего этого будет…
– Я знаю. Принцессе не нужны болезненные воспоминания, так как она потеряла их от сильного шока, который пережила по вине одного безмозглого капитана. – Я скрипнул зубами от такой наглости, но промолчал. – Принц никогда не поставит принцессу в такое положение.
Оставив его реплику без ответа, я принялся за суп. Я даже не заметил, как доел салат и спагетти, – еда показалась мне безвкусной, а гнетущее молчание в комнате травило душу. Однако все растущее беспокойство где-то внутри вдруг выплеснулось мыслью: «Странно, что-то она все не идет». Я, конечно, знал, что женщина долго собирается, но не до такой же степени! Я вскочил с места и выбежал из зала, сопровождаемый изумленными взглядами Луссурии и Бельфегора.
Увидев Рену лежащей на полу возле шкафа, я почувствовал, как сердце остановилось в груди. Нащупав пульс на ее запястье и немного успокоившись, я понес ее на кровать. Я томительно ждал, когда она придет в себя, но этого все никак не происходило. Разволновавшись, я приложил ладонь к ее лбу и тут, наконец, женщина пришла в себя. Она рассматривает мое лицо некоторое время,
– Женщина, почему ты такая упрямая? – я убираю ее руку от своего лица и сильно сжимаю в своей. Я бы сжал ее до хруста костей, чтобы она поняла, как сильно я волновался. Женщина слабо улыбнулась такому моему проявлению чувств.
– Я вовсе не пыталась ничего вспомнить. Просто я думаю о разных вещах, и воспоминания сами настигают меня. Я думала о Беле. – «Нет, это определенно начинает меня доставать. Может, убить его под шумок на какой-нибудь миссии?..» – Жаль, что мы с ним так и не поговорили…
– Вы говорили вчера.
– Значит, мы помирились, – она так радостно улыбнулась, что мысль об убийстве не показалась мне такой уж неправильной.
– Но это не значит, что он тебе что-то расскажет, – сердито заявил я, смотря прямо в ее глаза.
– Сам бы рассказал. Тогда головные боли бы прошли… – от одной мысли об этом я разозлился не на шутку, так что Рена поспешила добавить: – наверное.
«Нет, ну вот зачем ей знать, что произошло, когда я сказал, что знать это совершенно ни к чему?! Вот почему она такая упрямая, черт побери?!» Видимо, лицо мое выглядело довольно сурово, ибо Рена начала успокаивающе гладить меня по плечу. Когда видимых результатов это не принесло, она забавно приподняла брови, чуть выпятив губы.
– Ну, ладно тебе, хватит так на меня смотреть, – она приподнялась и чмокнула меня в губы. «Все ей шутки бы шутить. Привыкла, что вот так вот поцелует, а я и успокоюсь сразу. Вот хрен!» – Хм… вот, значит, как? – женщина запустила пальцы в мои волосы и снова поцеловала, но я не поддался на ее «уговоры». Тогда она игриво очертила языком контур моей нижней губы, одной рукой прижимая меня ближе, а второй невесомо касаясь шеи.
Сколько бы я ни держался, она знала, что рано или поздно это подействует, ведь мне нравились прикосновения ее нежных пальцев, нравилось, что она так старается, чтобы я перестал на нее сердиться. Губы мои сами собой раскрылись, ибо я не в силах был больше сдерживать себя. Повалив женщину обратно на кровать, я забрался рукой под рубашку и поднялся ладонью по ее плоскому животу к груди. Подумав, я решил не действовать в агрессивной манере, как привык, и аккуратно сжал ее, похоже, немало удивив этим Рену, так как она даже прервала наш поцелуй, нахмурившись:
– Что такое, женщина? – спросил я охрипшим от желания голосом.
– Вот не надо, пожалуйста, обращаться со мной, как с фарфоровой куклой!
Я смотрел на нее широко раскрытыми глазами, изумленный подобной фразой. «Странно, я думал, ей не нравится, когда я прижимаю ее к стене, действую грубо, а тут… Привыкла она, что ли?»
– В смысле? – решил я, все же, уточнить, – вдруг неправильно понял, что она имела в виду.
Закатив глаза, Рена положила свою руку поверх моей и сильно сжала моими пальцами свою грудь, так сладострастно застонав при этом, что я буквально рассудка лишился. Помимо сумасшедшего желания, прокатившегося по телу, я почувствовал облегчение от того, что мои действия в моменты нашей близости, по-видимому, не приносят ей таких уж неудобств. Более того, кажется, ей действительно это нравится. «Если только она опять, первым делом, не думает обо мне…» Плюнув на последнюю мысль, я с довольным оскалом рванул на женщине рубашку, так что пуговицы брызнули в разные стороны. Женщина за шею притянула меня к себе, требуя поцелуя. Покусывая ее нижнюю губу, шею, грудь, я слышал ее неровное дыхание и чувствовал, как она все сильнее прижимается ко мне разгоряченным телом. Когда она застонала в голос, я, как обычно, потерял контроль над собой. Несмотря на мою резкость, у женщины было такое довольное лицо, что это вдохновило меня больше, чем обычно. Целых пять раз вдохновило.