Меценаты зла

Данилов Павел Петрович

Еще двое ученых обсуждали вопрос о научности уравнений Максвелла.

– Школьникам их преподают, – сказал первый. – Хотя я перенес бы это в раздел истории.

– Живи я в его время, открыл бы что-нибудь поинтереснее, – хмыкнул второй.

«Максвелла уже почти пять веков знают все физики, а о вас и слова нигде нет», – подумал Кирилл. На него никто не смотрел, никто не попытался завести разговор или хотя бы поздороваться, словно он был невидим.

– Сила Тайлы в том, что она на хрен никому не нужна. Не представляю, зачем нам

лететь к ним.

Услышав еще один обрывок разговора, Громов решил, что вся эта сотня в научном плане не стоит и одного Лейбона. Зато в самомнении дадут ему три форы вперед.

«Я на месте Рекса тоже возмущался бы, если мне для работы присылали таких кретинов», – поймал себя на мысли Кирилл. – Где их Королева набрала? Кто это? Недоучки, однонаправленные гении, или все это сплошная подстава, где я всего лишь один из кирпичиков?» Громов почувствовал, что ему неуютно без плазматрона-парализатора, оставленного в каюте. Оружие ему подарил Лейбон. В первый раз в жизни Кирилл видел такой компактный плазматрон. Да еще и в комплекте с парализатором. Единственным недостатком была большая масса.

Вернувшись в каюту, он решил больше никого не стесняться и повесил кобуру на пояс комбинезона. Выпирающее оружие выглядело дерзко, вызывающе, но Кириллу было все равно.

Зайдя в столовую, Громов заметил, что почти все мужчины сидят порознь. «Неужели никто друг друга не знает?» Кирилл взял двойную порцию лесных грибов в сметане, кусок искусственной свинины и сел за последний свободный столик.

После того, как Громов нацепил кобуру, взгляды на него так и посыпались, словно на модника, надевшего неподобающую в приличном обществе одежду. Закончив трапезу, Кирилл вернулся в каюту. Он предполагал, что еще до отбоя они совершат первый прыжок.

О Мацуде в каюте напоминала только фоторамка и книги. Громов еще раз взглянул на полдюжины детей, покачал головой, и вошел в гигиенический модуль.

Кирилл до сих пор с удивлением смотрел на лысого коренастого парня с наглым лицом, каждый раз появляющегося в зеркале. Линзы сделали ярко-зеленые глаза темно-карими, а от пары инъекций бледное лицо приобрело розовый оттенок. Из носа убрали горбинку – единственное, что понравилось Громову в новой внешности.

Смыв с себя напряжение, Кирилл забрался в постель и решил, что будет выходить только на обед и ужин. «На завтрак буду обходиться питательными пилюлями», – подумал он. Стоило ему улечься поудобней, как капитан корабля возвестил о пятиминутной готовности.

Десятки раз Громов преодолевал в одно мгновение парсеки пространства, но сердце по-прежнему замирало перед входом в гиперкоридор. На секунду сознание помутилось, и капитан возвестил об удачном прыжке.

Не снимая с пояса оружия, Кирилл уснул.

* * *

Через десять часов они совершили второй прыжок. Громов поздоровался с проснувшимся Мацудой и направился в столовую. У каждого второго на поясе висела кобура с пистолетом. Брови Кирилла сами собой поползли вверх. «Уж не я ли запустил реакцию?» – подумал он, погладив непривычно

гладкий череп.

Синтезировав тарелку борща с фасолью, он, не чувствуя вкуса, проглотил блюдо. «Похоже, все боятся выдать себя, потому никто не общается, – сделал вывод Кирилл. – Прямо как я».

Громов бросил тарелку в урну, взял с собой две бутылки сока и вышел из столовой, где каждый глоток воздуха пропитывал его все большей подозрительностью.

Корабль летел по пространству системы Rex, купаясь в далеких лучах звезды Либертас. В динамиках, которые невозможно было отключить, снова раздался голос капитана:

– Внешний таможенный контроль пройден успешно. Все личности, находящиеся на борту, допущены для посадки и работы на Тайле.

– Мы счастливы, – буркнул Кирилл, хотя в комнате не было никого, кроме фотографии широкозадой женщины с шестью маленькими японцами.

Громов был уверен, что стоит сказать «видеотека», как на какой-нибудь стене появится экран. Но смотреть ничего не хотелось. Чтобы как-то убить время, он начал мечтать, как доберется до Эгона Шульца, прихвостня Рекса по кличке Каин. Как поставит ему на горло кованый ботинок, а у того, в бессильной ярости, лицо покроется волосами. Черные страшные глаза мутанта начнут мутнеть, а он, Кирилл, напомнит ему о тех двух несчастных женщинах. «А Теодору неплохо бы вбить все зубы в глотку, – размышлял Громов. – Для начала».

Кирилл опасался собственной ненависти, но душа горела, требуя мести. И мести жестокой, длительной, совершенной собственными руками.

– Пятиминутная готовность. Пассажиры и члены экипажа займите свои места и пристегнитесь. Влетаем в область сильного притяжения, – сообщил капитан. – Не покидайте свои места до посадки. – Несколько секунд в динамиках стояла тишина. Затем капитан добавил неуставную фразу: – Не пренебрегайте своей безопасностью.

– Это уж точно, – сказал вошедший Мацуда и полез в дорожную сумку.

Вытащив из нее лазерное ружье, японец ответил на удивленный взгляд Кирилла:

– Слишком все гладко.

– С этой штукой ты вряд ли таможню пройдешь, – хмыкнул Громов, убирая руку с рукояти плазматрона.

– Ничего, сдам.

Мацуда залез на кровать и пристегнул ноги широким, в две ладони, ремнем. Улегшись, он перетянул такими же ремнями живот и грудь. Ружье японец положил рядом с собой, крепко вцепившись в него рукой. Громов последовал его примеру, исполняя приказ капитана. Плазматрон теперь лежал у него на животе.

Притяжение увеличивалось, корабль несся навстречу земле. Мацуда то желтел, то краснел, но дышал ровно, спокойно и неглубоко. «Не в первый раз летает», – догадался Кирилл. Сам он перегрузку встретил как старую знакомую. Немного сварливую, зато родную.

Хотелось пойти и посмотреть, как приближается земля, как раскаляется рядом с обшивкой корабля воздух, как скачет мощность тормозных двигателей. Но вход в рубку в этот раз был ему закрыт. Можно было пойти в кают-компанию, но Громов не был уверен в капитане, как в самом себе, потому решил остаться лежать под приятно придавливающими ремнями.