Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!»
Шрифт:
— Да я теперь людей за три версты обхожу! — Лешак потирал затекшие ладони, пока Андрей аккуратно распутывал золотой колдовской пояс, на проверку и пригодившийся только в качестве пут. — Во! — Он ткнул толстым, словно волосатый батон колбасы, пальцем. — Его штучка, Войтылы, будь он неладен! Он ее волкодлаку давал, я видел с опушки! А еще я видел, как к нему один человек, знатный такой, приезжал, и говорили они о тебе!
Андрею не нужно было подробно описывать, он и так понял, о ком идет речь: Конрад Сартский! Вот, значит, кто дергал за веревочки и руководил событиями!
— Дай еще! — Лешак схрумкал очередной медовый пряник и, словно малое дитя, клянчил другой. — Медком пахнут, — объяснил он, — а я медовуху ой как люблю!
— А тут-то чего безобразничал? — Андрей протянул ему еще один. — Вот, последний! Больше не дам!
— Я, наоборот, людей от нежити защищал! От тех, которых ты порубал! А бабы, дурнищи, заголосили, когда меня увидели, убегли! Я-то хотел Змеелюда прогнать, пока он еще их в сон не вогнал! Только бы усыпил, а потом бы и кровь сосать начал! — Лешак возмущенно потряс в пустоту кулаками. — У, нежить поганая!
Андрей спрятал в усах улыбку: искренняя ненависть Лешего, если бы не грустная история расстроенной свадьбы, его забавляла. Однако менее забавным было то, что подвиг-то он нашел: вот он, сидит перед ним и пряники медовые лопает!
Но что прикажете делать с трофеем, шкуру он должен привезти!
— Ладно, человек! — Леший, кряхтя и охая, стал подниматься. — Пойду я, у меня еще дел много: лес тут давно заброшенный, работы тьма!
— Погоди! — Андрей в нерешительности приподнялся. — Тут такое дело… Я же тебя победить приехал! Может, сходим вместе в деревеньку: я тебя им покажу и скажу, что ты обещал людям зла не чинить…
— Нет! — замахал на него Леший. — Я же сказал тебе, что людям я не верю! Обманите!
— Но мне нужно доказать, что я тебя победил! Шкуру я им твою обещал привезти! Понимаешь?
— Всего-то? — Лешак повеселел. — А шерсть подойдет? Я тут Войтыле свою шерсть всю весну чесал, он из нее собирался пряжу сучить. Так вот, у меня целый мешок: я, уходя, ничего ему не оставил! Моя шерсть… У-у-у! — Он присвистнул, отчего верхушки деревьев закачались, а Андрей присел. — Моя шерсть волшебная — в таких носках никогда не заблудишься, а клубочек волшебный всегда выведет! Погоди!
Андрей даже и ответить не успел, как он, шагнув за сосенку, словно растворился в утренних сумерках. Вернулся он не скоро, утреннее солнышко уже успело подняться, прогоняя легкий туманец.
— Долго ты ходил! — Андрей встал, разминая затекшие ноги. — Я уж думал, ты обманешь!
— Только люди и умеют обманывать! — Лешак протянул ему набитый мешок, размером почти с картофельный, из той, прежней, его жизни. — Хватит столько?
— Хватит! — Андрей разглядывал свалявшуюся буро-зеленую шерсть. — А как я докажу, что она лешачья?
— Так в огне не горит и не тонет! — Леший взял комок и бросил в догорающий костер. — Смотри!
Вместо того чтобы, подобно овечьей, затлеть с противным паленым запахом, лешачья шерсть, наоборот, погасила вокруг себя маленькие язычки пламени.
— Ну, спасибо! Удружил! Но и я в долгу
Андрей с трудом навьючил мешок на седло: Пряник испуганно принюхивался, раздувая ноздри, прядал ушами и кружил на месте.
— Со змеиной шкуры пошью себе штаны и жилетку, лешачьи носки надену… И еще на свитерок останется… Эх, жалко я волкодлака ободрать не успел, на шапчонку хватило бы…
Притульцы встречали его с караваями, хлебом-солью. Во главе процессии горделиво вышагивала Преслава в окружении счастливых престарелых родителей, старших братьев и кучи других, не менее сияющих родственников.
— Как же повезло тебе, Лешак! — обреченно вздохнул Андрей. — Ты даже себе не представляешь…
ГЛАВА 4
— Стремя, стремя держите!
К Андрею со всех сторон подскочили селяне, дабы только прикоснуться к их светлости. Обступив его со всех сторон, они завороженно глядели на притороченный сзади к седлу мешок.
Словно эсминец, рассекая людское море, отец Павел приближался к командору. Спешившись, Андрей отдал повод вездесущему Арни и обнялся со стариком.
— Молчи и не удивляйся! — только и успел тот шепнуть на ухо Андрею.
— Братья и сестры, командор явил нам еще раз силу Господа, сразив очередное чудище! Орден — ваш сюзерен, и мы никогда не оставим в беде своих верных вассалов! Я вижу, что вы приготовили праздник? — Отец Павел окинул дланью толпу притихших селян. — Я хочу, чтобы у вас был праздник вдвойне: командор своей милостью будет шафером на свадьбе, которая состоится сегодня вечером! Эта молодая семья получит в дар от ордена постоялый двор на Лорийском тракте и три года освобождения от податей…
Притульцы удивленно заохали, скорее от зависти, нежели от страха. Насаженные на колья головы волков и Змеи видели многие, местные уже чуть ли не платные экскурсии стали устраивать к деревеньке Лори и тамошнему хуторку.
— Эта свадьба станет началом нового пути, новой жизни, которая у вас будет под покровительством ордена, богатой и спокойной жизни…
— Слава ордену!
— Благослови, Господи, его светлость!
— Долгая лета командору!
— Эта дева, — отец Павел подошел к ничего не подозревающей Преславе и взял ее за руку, — и этот муж… — из-за спин кто-то из братьев, Андрей не разглядел его лица, выпихнул смущенного и раскрасневшегося купца Заволю, — перед лицом Господа будут обвенчаны с благословения командора фон Верта!
Если бы глаза Преславы могли извергать адское пламя, то она могла бы посоревноваться в пирокинезе с самим Змеем Горынычем!
Дернувшуюся было новобрачную цепко держал с одной стороны за руку отец Павел, с другой — новоиспеченный жених, причем, глядя в его хитрющие, бегающие глазки, Андрей понял, что Заволя урвал-таки на этом деле немалый куш.
Андрей поднял в благословении руки над опускающимися на колени селянами:
— Быть по сему…
Отец Павел с интересом слушал Андрея.