Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!»
Шрифт:
Тщедушный паренек, которого он выручил из холопства в Пятницком трактире, оказался никудышным воином, но весьма тароватым ремесленником по части разных поделок, а потому Андрей живо привлек его к созданию ГСМ и остался доволен.
— Сегодня нарочного отправлю пану Тадеушу, чтобы эту самую нефть черпали без передышки всю зиму да сюда привезли. И деньги дам, зело нужное будет оружие!
Отец Павел говорил быстро, глаза возбужденно сверкали — проникся старик новизной дела. Да и как не радоваться, если тайна главного оружия Византии
— Досталека на отшибе поселю и помощников дам проверенных. Они и охрану нести станут, и тайну оберегать, да и помогут!
Брат Ульрих настороженно посмотрел по сторонам, хотя людей в овраге, где проходило испытание, не могло быть по определению, да и само место перекрыли верховые разъезды «красных».
— Все это дело будущего! — Фон Верт, как показалось Ульриху, совсем не испытывал возбуждения, наоборот, сделался каким-то задумчивым.
Он говорил тихо, и от его слов эйфория утихла сама собой, словно пламя свечи, съевшее весь воск.
— Да и не нужен, по большому счету, «греческий огонь» в полевом сражении. Лишь на воде им корабли жечь можно, но у нас даже рыбацкого баркаса нет и не предвидится! До ближайшего моря не меньше недели пути, и то лошадей погоняя…
— Зря ты так брат-командор! — возразил священник. — Из любого оружия можно извлечь великую пользу. Ты же сам мне прежде это не раз говорил, да и демонстрировал.
— Можно, — согласился Андрей, — но всему свое время. Для напалма оно еще не скоро наступит, как и для пороха.
— А это что такое? — с необыкновенной живостью спросил Ульрих, но ответил ему священник:
— «Громовой порошок», взрыв от него еще сильнее, чем мы видели сейчас. Ведь так брат-командор?
— Да, но слишком трудно его сделать, маята сплошная, а не работа. Время аркебуз и пищалей еще не пришло, ибо арбалеты бьют и дальше, и намного точнее!
— Понятно. — Ульрих немного скис, напряженно морща лоб, вороша память, и осторожно поинтересовался: — Это еще одна греческая задумка, слова ведь незнакомые?!
— Китайская! — усмехнулся Андрей. — Страна есть такая за Индией, далеко отсюда!
— Не близко, — кивком согласился с ним Ульрих. — Крепко тебя помотало по свету за эти годы. Но знания многие приобрел, и уверен я, что пользу нашему ордену они принесут немалую!
Небольшая кавалькада из трех крестоносцев подъехала к лагерю. На заснеженном поле строились «ежом» полсотни орденцев, укрыв строй большими прямоугольными щитами и выставив во все стороны угрожающие острия алебард, увенчанных чуть ниже клевцами, лезвиями и крючьями, которыми с одного взмаха можно было либо прорубить латы, либо стащить с коня любого всадника.
— Прости меня, брат Андреас, — Ульрих вытянул руку в сторону воинов, — но это баловство. Полсотни воинов, которых ты готовишь подобно древним латинянам, большой роли не сыграют. Их слишком мало для боя! Лучше было бы вооружить их всех арбалетами, пользы
— Да, брат командор, я тоже удивлен! — Отец Павел внес лепту и со своей стороны. — Я не осуждаю твои приказы и точно их выполняю всегда. Я признаю, что такой строй прорвать даже «копьем» невозможно, а когда они стоят, укрывшись щитами, то тут даже обстрел из мощных арабских луков не несет потерь, тем паче что в ответ наши будут бить из арбалетов. Но их мало, и в бою…
— Я понял ваши сомнения, — Андрей похлопал Пряника по шее, — и развею их одним лишь словом. Плонск братья, Плонск того стоит!
— Ты хочешь его занять?!
Крестоносцы выдохнули почти разом, в изумлении переглянувшись. И отец Павел взглянул ласковым взором на Андрея, как на помешанного.
— Не смотрите на меня так я еще не сошел с ума! — засмеялся Андрей, глядя в ошарашенные лица. — Давайте лучше продолжим нашу беседу в доме, а то морозиться нам не след…
ГЛАВА 6
— Святой отец, ты уронил вот эту бляшку!
Папский нунций, проходивший мимо нищего бродяги с красным, будто обваренным лицом, был бесцеремонно остановлен грязной рукою, вцепившейся в сутану.
Но таковы здесь были нравы, простые и незатейливые, и отец Бонифаций не был исключением — иерарх церкви был доступен для черного люда, чем снискал себе в городе чрезвычайную популярность.
— Спасибо, сын мой!
В рассеянности священник взял тонкую серебряную пластинку и лишь потом сообразил, что просто не мог потерять такую, и внимательно посмотрел на нищего, который ответил ему слишком бесхитростным взглядом, настолько простодушным, что поневоле не подумаешь на причастность сего оборванца к тайнам сильных мира сего.
— Пойдем со мною, сын мой, ты честный человек, — негромко произнес нунций, перекрестив склонившуюся перед ним голову. — Я дам тебе хлеба, ибо познавший голод всегда поймет другого.
Оборванец покорно засеменил следом за священником и вскоре оказался в кабинете. Но как только за ним затворилась крепкая дубовая дверь, нищий преобразился прямо на глазах — спина его выпрямилась, приняв горделивую осанку, а плавные и уверенные движения выдавали в нем опытного воина, прошедшего через горнило схваток и битв, знающего себе цену, причем немалую.
— Как я понимаю, сын мой, эта бляшка попала в твои руки не случайно? — мягким голосом осведомился священник, вертя в пальцах пластинку, покрытую хитрым отчеканенным узором в виде переплетенных пальмовых и лавровых листьев.
— Это так, святой отец. Мое имя Варда Склир. — По губам воина пробежала улыбка, но собранная ожогом кожа превратила ее в жуткий оскал, но именно он и привлек внимание отца Бонифация.
— Рад с вами познакомиться, эпарх! — Нунций усмехнулся. — Вы себе сделали замечательное, и главное, слишком запоминающееся лицо!